Валентин Афанасьевич иногда говорил, что везде встает по «среднеземному» времени. Это было связано с его частыми поездками в разные уголки земного шара. Поднимался он всегда рано, и дома, и в командировке. Так получилось, что в начале 90-х годов, когда наша семья жила в Нью-Йорке, он каждые полгода прилетал на пару недель на сессию ООН и останавливался у нас. Мы с Игорем были рады повидаться с родным человеком, а дети и вовсе с ума сходили от счастья, когда снова появлялся дедушка.

В первый раз я сама проснулась очень рано от того, что кто-то тихо возился в кухне. Как всякая хозяйка, я не могу спокойно спать, если гостю нужно позавтракать, да и обычно встаю очень рано, вот мы и совпали по фазе. Сидели рано утром, пока остальные спали, пили кофе и тихо общались. Валентин Афанасьевич много рассказывал о том, что происходило в России, о проблемах СО РАН, о том, что многие молодые ученые уезжают насовсем.

Мы пробыли в США около четырех лет, пока муж работал в Колумбийском университете Нью-Йорка. В последний год, приезжая, Валентин Афанасьевич спрашивал с порога: «Не раздумали возвращаться?» Он очень волновался по этому поводу, переживал за нас и хотел, чтобы мы обязательно вернулись домой, в Академгородок.

Заседания в ООН кончались довольно рано, и у деда оставалось время на общение с внучками. Думаю, это были единственные периоды в его жизни, когда он мог полностью расслабиться и чувствовал себя просто отцом, дедом. Живительно, что он никогда ничего не путал и не забывал, кто чем интересуется. Например, когда Валентин Афанасьевич приехал в очередной раз, младшей, Ире, исполнилось пять лет. Он спросил, что нового, и она с гордостью доложила: «Научилась читать!» Дед не поверил, мол, в пять лет такого быть не может. Ира тут же усадила его в кресло... и все вечера в течение двух недель он смирно слушал «Золотой ключик». А в следующий раз Валентин Афанасьевич привез ей книгу русских сказок. Он очень удивился, когда мы сказали, что в университете есть прекрасная библиотека на русском языке. Женя читала ему «Алые паруса», а в следующий приезд показала годовую подшивку журнала «Пионер», это его очень развеселило.

Обнаружив, что Мила в старших классах заинтересовалась устойчивым развитием, он принес ей множество материалов из ООН. Это помогло дочери написать доклад на английском языке, который позволил ей поехать на школьную конференцию в знаменитый Гарвардский университет в Бостоне. Позднее в бумагах Валентина Афанасьевича мы обнаружили несколько статей с пометкой: «Миле».

С внучками Ирой, Женей, Милой

Мы никогда не общались профессионально, что ли. Лишь один раз Валентин Афанасьевич, волнуясь перед самым первым выступлением в ООН, попросил меня проверить его доклад на английском языке. Честно говоря, он меня поразил, ведь я знала, что в школе и вузе Валентин Афанасьевич учил немецкий, а английский освоил самостоятельно: в докладе я не нашла ни одной ошибки, каждый артикль стоял на своем месте, все было детально выверено. Это был единственный случай в моей жизни, когда поправить было нечего.

Мы вернулись домой в 1995 году, еще успели пообщаться. Бывало, Валентин Афанасьевич звонил и говорил: «У меня час между заседаниями, заскочу увидеться». Подъезжал, вбегал, садился среди детей, прямо в костюме и при галстуке, слушал их рассказы, смеялся, играл в игры... и убегал. Видимо, отдыхал хоть чуть-чуть. Я никогда не участвовала в этих немногих «часах», чтобы не вносить взрослую ноту в общение.

Дед был очень скромным человеком. Как-то Ира пришла из школы, она тогда училась во втором классе, и спросила, правда ли, что ее дедушка - президент? Кто-то в классе сказал. «А что же он меня не предупредил?!» - удивилась она. Я объяснила, что дома он вообще об этом не говорит, потому что здесь он - отец и дед. Просто человек.