В.А. Сидоров
ПО ВОЛНАМ МОЕЙ ПАМЯТИ...
Я родился в деревне под Суздалем. Мой отец поехал в Москву на заработки, и когда мне было три года, он перевез туда семью, получив комнатку в коммунальной квартире. Я учился в школе, которая была в рабочем районе Москвы. Попал в университет случайно, после того, как послушал лекцию для абитуриентов декана физико-технического факультета МГУ Д.Ю.Панова. А до этого собирался идти в Энергетический институт, который находился рядом с домом, хотя уже немножко был связан с университетом: участвовал в олимпиаде по физике, которая проходила в университете, и занял первое место. Я интересовался физикой и считал себя очень сильным в этом предмете.
После лекции Д.Ю.Панова я решил, что пойду на физтех, и не сомневался, что поступлю. Несмотря на то что я был медалистом, сдавать экзамены по специальности - физике и математике - все-таки пришлось. В коридоре перед экзаменом я услышал, как один из абитуриентов спрашивает у другого: "Ты не помнишь, спин нейтрино целый или полуцелый?" Меня это удивило: я таких слов не знал, а думал, что физику знаю лучше всех. Но, однако, это не помешало мне пройти собеседование на самом высоком уровне и поступить в университет. На физтехе было особое отношение к сильным студентам: они были выделены в первую группу, в общежитии им давали комнату на двоих, хотя все остальные жили вчетвером.
Об особом отношении к способным студентам говорят, например, такие эпизоды из моей студенческой жизни. Общественные дисциплины занимали важное место в нашем обучении. Преподавателем по марксизму был Бакланов, старый коммунист, прекрасный преподаватель - лекции читал живо, интересно, не формально. В один из семестров с ним у меня вышла такая история. Основные дисциплины я сдал на пятерки и претендовал на повышенную стипендию, но по марксизму получил четверку. Деканат разрешил мне пересдать, и я пришел к Бакланову. Он спрашивает: "Что у тебя в билете-то было, за что получил четверку?" Я говорю: "Вопрос про космополитов". "Ну, ругнул бы их пару раз, да и дело с концом", - сказал преподаватель, больше ничего не спрашивал, взял зачетку и поставил пятерку.
Вспоминается еще один интересный случай. На третьем курсе во время зачета по математике мне достался билет про интегральные уравнения. Меня спросили, что такое ядро уравнения, а я ничего не знаю об этом. Преподаватель сказал: "Да вы же совсем невинны, давайте зачетку", - получив ее обратно, я даже не взглянул, что там, и вышел в полном унынии, уверенный, что зачет не получил. Когда же потом все-таки открыл зачетку, то увидел, что зачет стоит.
Все преподаватели уже знали, что я учусь хорошо (это было где-то на втором или третьем курсе), и у меня уже была репутация способного студента. Со второго курса я был приписан к Лаборатории измерительных приборов Академии наук (ЛИПАН) - это будущий Институт атомной энергии. Сначала по одному дню, а потом и больше мы проводили в этом институте. Основной особенностью физтеха была именно такая ранняя связь с научно-исследовательскими институтами. Кстати, Новосибирский университет продолжил эту практику. Нужно сказать, что физтех был новым факультетом МГУ, его организовали в 1947 году, однако просуществовал он недолго. В 1951 году он был расформирован, и на четвертом курсе я оказался на физфаке, но наша связь с ЛИПАНом не прервалась. И диплом свой по спектроскопии быстрых нейтронов я делал там. Моя работа была отнесена к секретной, поэтому слово "нейтрон" мне можно было писать. А вот если бы моя работа была совершенно секретной, то вместо "нейтрон" я должен был бы писать "нулевая точка".
|
Уже после окончания университета вместе с моим однокурсником Борисом Рыбаковым мы написали книгу "Спектроскопия быстрых нейтронов". Она была издана в России, а позже переведена и переиздана в Америке и в Китае. Когда однажды я был в Китае, ко мне приставили в качестве переводчика физика. В последний день моей командировки разговор вдруг вышел на эту книгу, и выяснилось, что я - ее автор, неожиданно для меня он воскликнул: "Мой учитель!"
С этой книгой связан еще один интересный эпизод. Я в то время уже работал в новосибирском Академгородке и одному из первых японцев, который побывал у меня дома в гостях, для интереса показал эту книгу, написанную иероглифами, и спросил, сможет ли он их прочитать. Мой гость внимательно просмотрел ее, а потом сказал: "Очень интересно, авторы-то японцы, а я их не знаю". Когда же выяснилось, что автор я, то он очень удивился.
А вот история моей поездки в Данию. После защиты диплома я работал в Курчатовке, в циклотронной лаборатории. Как-то поздно ночью в лабораторию, где я работал, зашел И.В.Курчатов. Он жил на территории института и гулял вечером. Мы в это время на циклотроне делали измерения. Он подошел и стал спрашивать, что я делаю, зачем и т. д. У меня не ладилось что-то, и было плохое настроение. На очередной его вопрос, какой от этого будет толк для познания ядерных сил, я ему ответил: " А никакого". Тогда он говорит: "Что же ты тут время-то проводишь?" В ответ я нахамил: "Надо об этом начальство спросить!" И.В.Курчатов ушел. На следующее утро я пришел поздно, ко мне подошел секретарь и сказал, что меня разыскивает И.В.Курчатов, и я должен ему позвонить. Я позвонил, меня соединили. Игорь Васильевич говорит: "Ты знаешь, я хочу послать тебя к Н.Бору, чтобы ты узнал, для чего делают эксперименты. Ну, как, не посрамишь русскую науку?" Я говорю: "Здесь я не из последних, а как там буду - не знаю". Тогда он говорит: "Не бойся, они такие же люди".
Так, по рекомендации Игоря Васильевича Курчатова я целый год проработал в лаборатории Н.Бора. Поездка в Данию была не первой моей поездкой за рубеж. Я к тому времени был включен в советскую делегацию на Международную конференцию в Париже и должен был делать там доклад, несмотря на то что был самым молодым в делегации. И.В.Курчатов знал об этом и сказал мне: "Вот ты сейчас едешь в Париж, подойди к Огэ Бору (сын Нильса Бора, в то время уже директор института) и скажи, что я тебя рекомендую". Оказывается, Нильс Бор написал И.В.Курчатову письмо, в котором сказал, что физики в долгу перед человечеством за изобретение бомбы, поэтому они сейчас должны сделать вклад в дружбу, и просил прислать в Копенгаген молодого физика.
|
| |  | | | | | | | | Сидоров В.А. По волнам моей памяти... // Выпускники МГУ в Новосибирском научном центре СО РАН. 1957-2007. - Новосибирск: Гео, 2007. - С.78-80. |
|
|
