А.И.Аджубей

АЗАРТ ЮНОСТИ

Аджубей Алексей Иванович (1924-1993) - журналист. Зять Н.С.Хрущева. Главный редактор газеты «Комсомольская правда» (1957-1959), «Известия» (1959-1964). Лауреат Ленинской премии.

Не скажешь, что я близко знал Михаила Алексеевича Лаврентьева, но встречался с ним много раз, всех случаев и не упомню. Вместе с Хрущевым бывал в Академгородке, когда городок только возникал, едва выказывая свой импозантный облик, бывал как редактор «Известий». Об Академгородке, и, по-моему, вполне заслуженно, писали тогда многие и много.

До сих пор я веду знакомство с молодыми в ту пору учеными, начинавшими в Сибири свою судьбу. Почти все мои знакомцы состоялись как ученые и личности. Были в этом воля и принцип лаврентьевского подхода к жизни: делать дело.

Ленивые редко чего добиваются, но и неленивый может оказаться в душевном и нравственном простое. Вот тут и важен такой человек, как Михаил Алексеевич Лаврентьев. Человек слова и дела. Ему ведь поверили и молодые, и его коллеги, маститые ученые, и Хрущев тоже, что было немаловажно. В той, теперь проклинаемой административно - командной системе ничего не добьешься без поддержки щедрого волюнтариста.

Не знаю, в какие миллионы обошелся Академгородок, но уверен, что он все затраты окупил.

Наверное, в сборнике воспоминаний о Лаврентьеве будет много искренних и добрых слов, Михаил Алексеевич заслужил их. Каких только имен не давали мы в оные годы разным городам, какие только сомнительные великие покойники не удостаивались этой чести. Меня удивило, что нет на сибирской земле города Лаврентьевска. Это было бы справедливо по отношению не только к этому человеку, но прежде всего - к личности созидателя.

Мы теперь много говорим о том, что нужен пример, нужны личности, их деяния. Но как только личности возникают и отдают десятилетия жизни, талант общему делу, так что-то с нами происходит - мы ударяемся в социальную скромность. Не воздаем.

Нет города Лаврентьевска, а есть Пржевальск. Поди объясни, где тут логика.

Для меня с именем Михаила Алексеевича связано еще несколько обстоятельств. Одно из них может показаться сугубо личным, малозначительным, но, поверьте, оно существенно, если попадаешь в положение опального человека.

Так вот, когда я был в опале и мне по роду моей работы в журнале «Советский Союз» приходилось бывать в Академгородке, Лаврентьев сам находил меня, выделял для служебных поездок личный ЗИМ и непременно звал вечером в свой домик.

Я приходил к нему в последний раз, кажется, в 1968 году со своими товарищами - Юрием Апенченко, очеркистом нашего журнала, и фотокорреспондентом Юрием Королевым. Вначале в маленьком деревянном домике нас кормили, а потом мы переходили в красавец-особняк, в котором Лаврентьев не жил, но и не предавал его запустению. Там у Михаила Алексеевича горел камин, хранилась бутылочка коньяка. Счастливые и разомлевшие, мы долго нежились в тепле от божественного напитка и жаркого пламени камина.

Лаврентьев, конечно, догадывался, что я расскажу Никите Сергеевичу о делах в Академгородке, о новых прожектах: создании опорных КБ, затем заводской инфраструктуры. Ум этого человека был в постоянной работе.

Приезжая в ту пору в Академгородок, я бывал и у других моих старых знакомых - Андрея Михайловича Будкера и Ролика (так мы ласково звали Сагдеева). Бог его знает, может, это ностальгия по минувшему или, скорее, по молодости, но существовала в нас стержневая основа, застой еще не успел погубить наши души.

Драматические тучи, правда, сгущались. Партийные руководители в Новосибирске так и рвались изничтожить вольный дух городка. И сделать это было теперь легче: как-никак всю эту академическую затею одобрял и поддерживал Хрущев, а значит, и казнить непокорных становилось все более легким делом. Брежнев своим вниманием Академгородок не жаловал.

Никогда не понимал, не пойму и не приму этой жажды некоторых товарищей по партии поссорить общество с интеллигенцией. Страшное, губительное, роковое занятие. В век интеллектуализации всего сущего отрезать от дела носителей интеллекта?!

Лаврентьев все хорошо понимал, отбивал атаки, как мог. Ничего не делал для внедрения в атмосферу Академгородка духа раболепия.

В ту нелегкую пору работал здесь клуб «Под интегралом». По-моему, именно в 1968 году здесь в последний раз пел Александр Галич. Помню и «Факел». Не могу судить, что в этих движениях молодых людей было праведным, а что неправедным, но ясно одно: громили и разгромили мир поиска, самоутверждения.

Теперь мы удивляемся, откуда все это - наркомания, проституция, теневая экономика, бездуховность? А оттуда же, из нашей чванливой ортодоксальности, неприятия нового, неспособности увидеть движение мира к человеческим ценностям, из которых главная - сам человек. Уничтожив в человеке человеческое, чего уж тут искать виновного?!

В начале 70-х вместе с моим коллегой Юрием Апенченко по заказу издательства АПН мы написали книгу, небольшую, листов около десяти, об Академгородке. Книгу должны были издать для заграницы. В издательстве рискнули обратиться с предложением и ко мне. Не знали товарищи, что в цензурных уведомлениях стояла графа: «Фамилию Аджубей - не упоминать». Мало того, что книгу не издали (хотя в ней никаких тайн и прочих нежелательных подробностей не содержалось), но приказали уничтожить, и мы так и лишились всех копий этой нашей журналистской работы.

Там, в этой книге, был такой эпизод (воспроизвожу его по памяти). Когда Лаврентьев и сопровождающие его товарищи выбирали место для строительства городка, он (так, во всяком случае, нам рассказывали) залез на высоченную сосну и, к немалому удивлению солидных товарищей, закричал с верхней ветки могучего дерева: «Прекрасное место, золотая тайга...».

И отсюда пошел град сей... Может быть, все это легенда? Так или иначе, стоит в Золотой долине город ученых. Очень жаль, что пишем мы о нем, его делах и людях ничтожно мало.

Забывающие об истоках никогда не доплывают до устья.

		А.И.Аджубей. Азарт юности // Российская академия наук. Сибирское отделение: Век Лаврентьева / Сост. Н.А.Притвиц, В.Д.Ермиков, З.М.Ибрагимова. - Новосибирск: Издательство СО РАН, филиал «Гео», 2000. - С.396-398.



		ОГЛАВЛЕНИЕ • ФАЙЛ PDF