Век Лаврентьева (2000) - М.Е.Топчиян. Порядочность

Топчиян Марлен Еновкович (р. 1934) - доктор физико-математических наук, профессор. Выпускник МФТИ. С 1957 г. работает в Институте гидродинамики СО АН СССР (с 1992 г. - СО РАН).

Он всегда был доступен для людей, которые с ним работали, для его учеников. Если возникали проблемы и он не был занят, можно было просто зайти к нему в кабинет и все выяснить.

Никогда не придирался к мелочам (если говорить не о науке). Умел принимать нестандартные решения. Если же его кто-нибудь подводил, он мог действовать довольно-таки круто. Но я не знаю случая, чтобы это было незаслуженно - как правило, в чем-то человек был непорядочен. Порядочность была главным требованием Михаила Алексеевича к людям, с которыми он работал (кроме, конечно, научных знаний).

Он никогда не строил из себя великого человека - был таким, какой он есть. Всегда близкий к молодежи, он умел ей доверять.

Я недавно вместе со своими коллегами сдавал работу по новой аэродинамической трубе. Это направление в свое время выжило только благодаря Михаилу Алексеевичу. Где-то в 1969 году мы начали создание аэродинамической установки. Особенность ее была в том, что в ней использовалось небывалое для аэродинамики давление - 10 000 атмосфер. Для справки могу сказать, что в существующих до сих пор аэродинамических исследованиях нет давления больше 2000. К 1972 году мы решили ряд технических проблем, которые обеспечивали создание такой экспериментальной установки. Стало ясно, что проект этот реален. Были возражения - не все этому поверили. Решался вопрос: делать, как предлагали мы, начинающие ученые (мне тогда было 38 лет, а ребятам, выпускникам НГУ и других вузов Новосибирска, работающим со мной, - еще меньше), либо отстранить нас от дела и пойти другим путем. Михаил Алексеевич доверил эту работу нам.

Это пример того, что если начинающий специалист предлагал дельные соображения, то ему оказывали поддержку. Благодаря этому мы довольно быстро поднимались по служебной лестнице. Взять, например, 1964 год. Мне исполнилось 30 лет; в начале года я защитил кандидатскую, а осенью уже стал заведующим лабораторией. Так было со многими.

Михаил Алексеевич, создавая Сибирское отделение, новые институты, исходил из принципа: молодежь должна иметь возможность быстро расти. Когда человек показывал свои способности, он продвигался на работе, заполняя промежуточное звено между крупными учеными и начинающими.

... Мне всегда казалось, что Михаил Алексеевич обладал особой интуицией по отношению к людям - он очень редко в них ошибался. Изначально он относился к человеку хорошо, но потом мог изменить свое мнение о нем. Он был очень терпелив, но если взрывался, то некоторым было плохо. И я не могу вспомнить случая, когда кто-нибудь пострадал, будучи во всем чистым до конца.

Вспоминается несколько интересных моментов.

В 1957 году Михаил Алексеевич повез нас на практику в Крым. Нас было две группы - студенты нашего курса и предыдущего. По вечерам мы собирались и пели песни. Подходил к нам и Михаил Алексеевич - он любил слушать студенческие песни. И получилось так, что к концу практики у нас не осталось денег. Не так, что уж совсем есть нечего, но в карманах пустовато. Настроение упало. Сидим, рассуждаем, песни не поем. Приходит Михаил Алексеевич, спрашивает: «Что это вы, ребята, такие грустные?» Кто-то (сейчас уже не помню, кто) и говорит: «Вот, Михаил Алексеевич, такие у нас проблемы». На следующий день он пришел и принес нам по 100 рублей. В то время это была солидная сумма - четверть стипендии. Нас же было человек 15-17. Когда мы собрались отдавать ему деньги, он наотрез отказался их брать.

Студентом МФТИ я какое-то время был старостой довольно большого студенческого джаз-оркестра. Кстати, в оркестре играли В.П.Бородин (впоследствии доцент НГУ) и Алексей Баташов, который сейчас на радио «Маяк» ведет передачу о джазе. Он тоже учился на Физтехе и играл в этом оркестре на саксофоне. Мы с Всеволодом Павловичем Бородиным, когда приехали сюда, решили здесь создать такой же оркестр. Базой были студенты университета и молодые сотрудники СО АН. Обычно скрипачи, гитаристы, баянисты имеют свои инструменты, а ударные и духовая часть (саксофоны, тромбоны, трубы) предоставляются коллективом. У нас ничего не было, ни ударных, ни саксофонов, и мы стали искать инструменты.

Обратились за помощью в местком Сибирского отделения, чтобы приобрести инструменты для оркестра. Но он не смог найти денег. А оркестр готовый лежал в одном из промтоварных магазинов. Я даже не помню, сколько это все стоило, но сумма была порядочная. Причем саксофоны хорошие были, «селмеровские».

Как купить оркестр? Поскольку профсоюз оказался неспособным, я пошел к Михаилу Алексеевичу, да не я, а целая делегация пошла. Пришли к нему и сказали, что хотим создать самодеятельный оркестр, но не можем никак приобрести инструменты. Он в затылке почесал (была у него такая привычка) и сказал: «Ну ладно, я подумаю». Дня через два вызывает меня и говорит: «Знаете, я зарплату как председатель Сибирского отделения Академии наук не получаю. Я получаю только зарплату вице-президента большой Академии. Но я договорился с бухгалтерией, чтобы они Вам мою зарплату председателя СО АН СССР за шесть месяцев выдали». Мы взяли эти деньги, поехали и купили оркестр.

Где-то в 70-х годах пошел я однажды в магазин. Навстречу мне - Михаил Алексеевич. Остановил меня, взял за пуговицу на пальто (была осень) и говорит: «А почему ты не пишешь докторскую диссертацию?» Я что-то промямлил о том, что еще не дособирал материалы. «Ничего подобного. Давай садись и пиши». Пока он мне этого не сказал, мне и в голову не приходило, что я уже созрел для такой работы.

Он не забывал нас, хотя у него и были тогда трудные годы. Каждому мог подсказать, когда пора двигаться дальше.

В последние годы ему, конечно, было тяжело. Вы представьте, что человека, полного сил, отстранили от дела, которому он отдал всю жизнь. Некоторые партийные боссы области терпеть не могли Академгородок. Почему? Потому что в области появилась новая структура, люди, которые слишком самостоятельны и не очень-то им подчиняются. Михаил Алексеевич всегда имел связь на высшем уровне, и ему незачем было обращаться к местным партийным руководителям. Это им, конечно же, не нравилось. В первые годы иногда ресурсы, предназначенные для строительства городка, использовались не по назначению. И Михаилу Алексеевичу приходилось с этим воевать - иначе городка бы не было! А поскольку вес у Михаила Алексеевича был - дай бог, он мог для дела и за дело вставать поперек пути многим. Я думаю, если бы не он, то проект был бы провален.

Новосибирск менялся под влиянием Академгородка, может, кто со мной и не согласен, но я говорю о том, что видел сам. Город стал культурнее. Если хотите - образованнее.

Из одноименной статьи в газете
«Ведомости» (2000, 14 июля)
и статьи «Начиналось так»
в книге «Наука. Академгородок. Университет»
(Новосибирск, 1999)