 |
|
Там, где был Дау, то и дело звучали стихи. Читал он монотонно, нараспев, как читают поэты. Чаще всего – Лермонтова.
Он любил баллады Жуковского: «Светлану», «Лесного царя» и особенно «Замок Смальгольм».
В этой балладе сто девяносто шесть строк, и он всю ее помнил. Он декламировал ее, подчиняясь могучему размеренному ритму. Дау часто ездил к Маршаку «за стихами», быстро их запоминал и потом читал друзьям. Особенно его пленила старинная английская баллада, переведенная Маршаком:
И так – без запинки, до конца. Из советских поэтов он больше других любил Константина Симонова и о себе говорил: «Я старый симонист». Что же касается английских поэтов, то первое место среди них принадлежало Байрону. Но чаще всего Дау читал стихотворение Киплинга «Если». Лев Давидович очень сожалел, что это стихотворение, быть может, самое мужественное в английской поэзии, до сих пор не имеет равноценного русского перевода. Дау знал множество частушек, загадок, эпиграмм и очень любил повторять их. Увидев усача, он начинал закручивать несуществующие усы, декламируя соответствующие стишки, а потом допытывался, нравятся ли усы девушкам. Не меньше, чем поэзию, Дау любил живопись. Старался не пропускать художественных выставок, и, если выставка ему особенно нравилась, ходил на нее не раз, подолгу останавливаясь возле картин. На выставку Рериха, например, он приходил так часто, что – Я слишком люблю живопись, чтобы портить ее своей мазней, – ответил Дау. Какая беготня начиналась при известии о новом хорошем фильме! Стремительность его душевных порывов отражалась и в быстрой походке, и в жестах, и во взглядах, и в голосе. На хороший фильм он готов был, как мальчишка, мчаться в любой кинотеатр в любое время суток. Но если в картине было «мало действия», он тихонько вставал и уходил, чем снова напоминал подростка. Была у Дау и обескураживающая непосредственность, и чисто мальчишеская отважная правдивость, и детская безотчетная радость жизни. Он сохранял юношескую способность радоваться и яркому солнечному дню, и теплому ветру, и стихотворению, и хорошенькому женскому личику, повстречавшемуся на улице. – Если вы не интересуетесь людьми, значит, вы их не любите. У вас нет любопытства к людям, – сказал Сам он интересовался людьми. Совершенно искренне. Быть может, поэтому многие поверяли ему свои сердечные тайны. Однажды двадцатилетний юноша пожаловался Дау на странное поведение любимой девушки. Дау грустно улыбнулся: – Бойтесь странностей. Все хорошее просто и понятно, а где странности – там всегда скрыта В другой раз немолодая, измученная женщина спросила совета: разводиться ли ей с мужем, если она его разлюбила. – Уже самый факт, что возник такой вопрос, исключает все сомнения в целесообразности развода. – А как мне быть с дочкой? Она собирается замуж, он тоже студент, учатся оба плохо... – Вы хотите передать ей свой жизненный опыт, а это невозможно. Человек очень общительный, Дау любил вечеринки, будь то первомайский праздник, встреча Нового года или просто день рождения доброго знакомого. 18 июня 1950 года Дау пришел на день рождения к Виталию Гольданскому. Они познакомились еще во время войны в Казани и, живя и работая по соседству, виделись довольно часто. – Ну вот, последний раз ты празднуешь день рождения из серии n в степени n, где n – целое число. Именинник расхохотался: – Да, до 256 лет я вряд ли доживу. Гости в недоумении переглядывались. Дау это заметил. – Это очень просто, – сказал он и объяснил хорошенькой жене Гольданского и ее подругам: – Если n равно единице, Он часто доставал старинные издания, например, книжки «Русского архива» и запоминал все, что в них было интересного. Материалы по истории прочитывались быстро и внимательно. Он с восхищением цитировал великих революционеров всех времен и народов. Поразительно было то, что он уважал или ненавидел исторических деятелей, словно это были его знакомые. – Собаке – собачья смерть, – с нескрываемым злорадством говорил он о Николае I. – А что, в школе до сих пор скрывают от детей, что он кончил жизнь самоубийством? – Но ведь это не доказано. – Что тут доказывать! До революции самоубийство скрывали: помазанник божий не мог совершить столь страшный грех! Вот в школьных учебниках по старинке и пишут – «умер»! Сколько бы вы ни спорили, его нельзя было переубедить. Дау ссылался на источники, известные лишь историкам: бегство в Германию Что особенно не давало покоя Ландау, так это несправедливо забытые имена. Он возмущался, когда вместо истинного первооткрывателя называли другого, даже если обоих уже давно не было на свете. – Если бы я был писателем, я бы непременно написал книгу о Николае Кибальчиче, – говорил он. Кибальчич был одним из его любимейших героев. История для Ландау – как стихи. – Какого числа было Бородинское сражение? – спрашивал он школьника. – А ты знаешь, – Исторические учебники для школы следовало бы заказывать самым лучшим писателям в стране – вот тогда бы школьники знали историю и любили ее! – часто говорил он. Его всегда волновали вопросы, связанные со школьным образованием. Удлинение срока обучения до одиннадцати лет он воспринял как ошибку, допущенную Академией педагогических наук, а распоряжение директора одной школы, обязавшего старшеклассников накануне выпускных экзаменов собирать по квартирам аптечные пузырьки, назвал балаганом, потому что заставлять детей заниматься делами, которые они считают пустыми, никому не нужными – значит приучать их к мысли, что идиотские занятия не унижают человеческого достоинства. Он собирался создать для школы учебники по физике и математике, которые были бы так же лаконичны, понятны и занимательны, как «Физика для всех», написанная им вместе с А. И. Китайгородским. «Физика для всех» сделана с блеском, изяществом и простотой. Она сочетает глубину и доступность изложения. Достаточно раскрыть эту книгу, чтобы с первых же страниц оценить ее художественные достоинства. Глава первая – «Основные понятия»: «Понадобилась революция для того, чтобы появились современные меры, – килограмм и метр рождены Великой французской революцией. В 1790 г. Учредительное собрание создало для выработки единых мер специальную комиссию, в которую входили лучшие физики и математики. Из всех предложенных вариантов единицы длины комиссия выбрала одну десятимиллионную долю четверти земного меридиана и дала этой единице название «метр». В 1799 году был изготовлен эталон метра и отдан на хранение в архив Республики». Важно и то, что для авторов «Физики для всех» равноценны научная значимость открытия и его революционная, гуманистическая, нравственная сущность. Взять хотя бы отрывок из второй главы – «Законы движения»: «Сейчас читателю, может быть, трудно почувствовать революционность открытия Коперника, трудно представить себе, что, отстаивая справедливость его идей, Джордано Бруно пошел на костер, а Галилей терпел унижение и ссылку. В чем же подвиг гения Коперника? Почему открытие вращения Земли можно ставить в один ряд с идеями человеческой справедливости, за которые передовые люди были способны отдать жизнь? Галилей в своем «Разговоре о двух главных системах мира, пталомеевой и коперниковой», за написание которого он подвергся гонениям церкви, дал противнику коперниковой системы имя Симпличио, что значит «простак». Действительно, с точки зрения простого непосредственного восприятия мира, того, что не очень удачно называют «здравым смыслом», система Коперника кажется дикой. Как так Земля вертится? Ведь я же вижу, она неподвижна, а вот Солнце и звезды, действительно, движутся. Отношение богословов к открытию Коперника показывает такое заключение собрания теологов (1616 г.): «Учение, что Солнце находится в центре мира и неподвижно, ложно и нелепо, формально еретично и противно священному писанию, а учение, будто Земля не лежит в центре мира и движется, вдобавок обладая суточным вращением, ложно и нелепо с философской точки зрения, с богословской же по меньшей мере ошибочно». Это заключение, в котором непонимание законов природы и вера в непогрешимость догматов религии перемешаны с ложным «здравым смыслом», лучше всего свидетельствует о силе духа и разума Коперника и его последователей, столь решительно порвавших с «истинами» XVII века». Любая из шестнадцати глав, будь то «Кирпичи мироздания» или «Энергия вокруг нас», может служить примером мастерского научно-популярного рассказа. А как содержательны короткие статейки о великих физиках под портретами ученых: «МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВИЧ ЛОМОНОСОВ (1711–1765) – замечательный русский ученый, зачинатель науки в России, великий просветитель. В области физики Ломоносов решительно боролся с распространенными в XVIII веке представлениями об электрических и тепловых «жидкостях», отстаивая молекулярно-кинетическую теорию материи. Ломоносов впервые экспериментально доказал закон постоянства массы веществ, участвующих в химических превращениях. Ломоносов производил обширные исследования в области атмосферного электричества и метеорологии. Он построил ряд замечательных оптических приборов, открыл атмосферу на Венере. Ломоносов создал основы русского научного языка; ему удалось исключительно удачно перевести с латинского языка основные физические и химические термины». Еще один портрет, еще один ультракороткий набросок: «ИСААК НЬЮТОН (1643–1727) – гениальный английский физик и математик, один из величайших ученых в истории человечества. Ньютон сформулировал основные понятия и законы механики, открыл закон всемирного тяготения, создав тем самым физическую картину мира, оставшуюся неприкосновенной до начала XX века. Он разработал теорию движения небесных тел, объяснил важнейшие особенности движения Луны, дал объяснение приливов и отливов. В оптике Ньютону принадлежат замечательные открытия, способствовавшие бурному развитию этого раздела физики. Ньютон разработал могучий метод математического исследования природы; ему принадлежит честь создания дифференциального и интегрального исчисления. Это оказало громадное влияние на все последующее развитие физики, способствовало внедрению в нее математических методов исследования». Едва эта книга увидела свет, как была раскуплена. Лучшие периодические издания печатали отрывки из книги Ландау и Китайгородского. «Физика для всех» действительно доступна всем. Но в первую очередь она адресована молодому читателю, учащимся – она зовет в науку. У входа в Центральный Дом литераторов толпа. Сегодня лекция академика Л. Д. Ландау «Проблемы современной физики». Лев Давидович рассказывает о важнейших этапах развития физики, о том, с каким трудом побеждали великие открытия. Упомянув о термоядерных реакциях, ученый говорит, что пока они практического значения не имеют. Его спрашивают: а как же водородная бомба? Ведь в ней идет термоядерная реакция? Лектор объясняет: он имел в виду полезное использование этой реакции, ему и в голову не могло прийти, что примером использования термоядерной реакции может служить водородная бомба. После лекции начинается словесная дуэль. Спрашивающие подходят к кафедре, очередному – Не надо относиться слишком трагически к изданию нелепой книги: она ведь никому не причинила вреда, – говорит Ландау. – Книга эта вызывает веселое удивление, но лучше напечатать десять неполноценных книг, чем не напечатать одной хорошей. Особенно сильное впечатление на аудиторию производят слова ученого о том, что наука обогнала фантазию: – Сейчас человек может работать сознанием там, где его воображение бессильно. Когда в Московском драматическом театре имени Моссовета готовили к постановке пьесу Вирты «Летом небо высокое», Юрий Александрович Завадский попросил академика Ландау встретиться с труппой. – Никто не предлагает изучать физику по романам, – сказал Дау актерам, – но писатель обязан достоверно изображать научный процесс и самих ученых. Среди ученых много веселых, общительных людей, не надо показывать их угрюмыми, бородатыми старцами, проводящими большую часть жизни у книжных полок, на верхней ступеньке стремянки с тяжелым фолиантом в руках. Да и расцвет научной деятельности наступает не в восемьдесят лет, а несколько раньше. Настоящие ученые влюблены в науку, поэтому они никогда не говорят о ней в высокопарных выражениях, как это часто бывает на сцене. Говорить о науке торжественно – абсолютно неприлично. В жизни это выглядело бы дико, в жизни ничего подобного не случается. Как водится, встреча закончилась ответами на вопросы. – На каком топливе работают наши межконтинентальные ракеты? – полюбопытствовал старый седой актер. – Не знаю, – честно признался академик. – А от всех этих спутников будет какая-нибудь польза? – Тому, кто задал этот вопрос, – ответил Лев Давидович, – я бы посоветовал перечитать Гоголя. Плюшкина, как известно, разорила скупость. Так вот: спутники дают ценную научную информацию. А там, глядишь, и польза Переполненный конференц-зал Московского физико-технического института. Молодые, восторженные лица. Напряженная тишина, странная для такой аудитории. К студентам приехал Лев Давидович Ландау. Вначале – сугубо научный разговор о проблемах современной физики, об элементарных частицах. В заключение – ответы на вопросы. Дау предстает перед аудиторией во всем блеске остроумия и находчивости. Вопрос – стремительный ответ – взрыв смеха в зале. Снова вопрос – снова молниеносный ответ – и опять гомерический хохот. – Расскажите о летающих тарелках, – просят Льва Давидовича. – Интеллигенты, – отвечает академик, – столь же, а может быть, и более, суеверны, чем все остальные люди. Мне кажется, верить в черную кошку есть больше оснований, чем, скажем, в снежного человека. – Действительно ли в Америке изучали антигравитацию? – Во всех странах существуют сумасшедшие. Дау берет несколько записок, одну за другой читает их вслух и тут же отвечает: – «Мне довелось слышать, что однажды на встрече с работниками искусств Москвы вы заявили, что плодотворным научным трудом можно заниматься только четыре часа в сутки. Так ли это?» Я никогда таких суждений не высказывал. Очень трудно для всех установить регламент занятий. В каждом конкретном случае все зависит от способностей, усидчивости, настроения человека. Чем больше трудиться, тем лучше! Но, конечно, нельзя заниматься целыми днями наукой – нужен отдых. Когда я был студентом, я занимался так много, что по ночам мне снились формулы... «Каково значение гравитационной теории?» Ценность ее зависит от того, в какой мере она может быть использована ее авторами... «Были ли вы в лаборатории у Капицы?» Зачем? – удивляется Дау. – Делать умный вид? Да я бы там все приборы переломал. Наконец последняя записка: «Каковы ваши взгляды на спорт? Следует ли научному работнику им заниматься?» Заниматься спортом приятно. Кроме того, это, – Лев Давидович, пожелайте нам – Пожелать можно многое. В первую очередь – успехов в науке. Человек должен стремиться к тому, к чему имеет душевные склонности. Можно быть хорошим специалистом во многих областях человеческой деятельности, не питая особой любви к своей специальности. Но едва ли станешь хорошим специалистом в науке и искусстве, если у тебя к ним не будет лежать душа. После доклада к Ландау подошел один из его старых учеников. – Дау, вы слишком все упрощаете, – сказал он. – Чем проще, тем лучше. Надо всегда стремиться к ясности. Исследователь обязан выявить истинную простоту законов природы, которые лежат в основе сложных явлений. – Да, но тогда каждый дурак все поймет, и... – Вот и хорошо, – перебил Дау. – Ничего хорошего! Он же станет везде кричать: «За что им такие деньги платят?!» – А вы рассчитываете – если сделать выступление непонятным, он поумнеет и перевоспитается? – Но он ко мне будет относиться с бо́льшим уважением. – Не знаю, вам виднее, – улыбнулся Дау. Осенью 1960 года студенты университета – физфаковцы, которым Ландау в качестве профессора кафедры теоретической физики читал различные курсы теоретической физики, пригласили Льва Давидовича на чашку чая. Пока поднимались на тринадцатый этаж, Лев Давидович разговорился с молодым человеком, который никак не мог решить, кем стать – экспериментатором или теоретиком. – Главное, что вам больше по душе, – сказал Лев Давидович. – Эксперименты, – ни минуты не задумываясь, ответил студент. – Так в чем же дело? – удивился Ландау. – Ни желание ваших родителей, ни советы преподавателя не должны сбивать вас с толку. Добрые советы – вещь хорошая, но следовать им надо осторожно. Студент обрадованно закивал. За чаем говорили о выборе профессии, о том, как помогают студентам изданные в 1949 году курс лекций Ландау по общей физике и в 1955 году – курс лекций по теории атомного ядра, написанный вместе с профессором Я. А. Смородинским. Чаепитие продолжалось долго. Расставаться не хотелось. Гурьбой отправились провожать Льва Давидовича. Шли по бульвару Воробьевского шоссе, перепрыгивая через лужи. Со старых лип падали холодные капли. На крылечке академической квартиры договорились, что чаепитие будет непременно повторено. В эти годы Л. Д. Ландау был избран членом многих иностранных академий и обществ. В 1951 году его выбрали членом Датской, в 1956 году – Нидерландской академий наук. В 1959 году он был избран членом Британского физического общества, в 1960 году – Британского Королевского общества. В том же году он стал членом Национальной академии наук США и Американской академии наук и искусств, и ему были присуждены премия имени Фрица Лондона (Канада) и медаль имени Макса Планка (ФРГ). 3 мая 1961 года Лев Давидович встречал своего старого учителя Нильса Бора. Патриарх физики приехал в Москву по приглашению Академии наук СССР. На Шереметьевском аэродроме собралось много народу. Первым к трапу подбегает Ландау. Он обеими руками жмет руку своего учителя и весь светится счастьем. Бор растроганно улыбается, не сводит восхищенного взгляда с ученика. Они не виделись с 1937 года. Все дни, что Бор провел в Москве, они почти не разлучались. Бор рассказал Льву Давидовичу о том, как капитулировала Дания, как нацистские власти хотели заставить его работать над созданием нового сверхсекретного оружия. В 1943 году «Комитет свободы» на подводной лодке переправил Бора в Швецию. Из Стокгольма группа Сопротивления доставила Бора в Шотландию. Он летел в бомбовом люке английского истребителя «Москит». Из Англии он попал в Америку и только после войны вернулся на родину. – Как он счастлив, – говорила о муже госпожа Бор, – что Ландау здоров и жизнерадостен. У нас одно время ходили нелепые слухи, что ему плохо живется. А на самом деле из всех учеников Нильса Дау меньше всех изменился. Хотя прошло почти тридцать лет, как они познакомились... Нильс Бор был почетным гостем на веселом студенческом празднике – на «празднике Архимеда» в МГУ. На площади перед университетом собралось несколько тысяч студентов. Бор выступил с речью, переводил которую Ландау. Слушали Бора с восторгом. Кора Ландау показала Бору книги, брошюры и научные статьи мужа. Как ни ленился Дау водить пером (он любил повторять: «Писатель из меня никудышный! Лень водить «...Истинная теория явления отличается от простого пересказывания известных фактов учеными словами именно тем, что из нее следует гораздо больше, нежели дают сами факты, на которых она основывается. ...Ограничиваясь одними рассуждениями, мы уподобились бы некоторым древним философам, пытавшимся добывать законы природы из собственной головы. При этом неизбежно возникает опасность, что построенный таким образом мир при всех своих достоинствах окажется весьма мало похожим на действительный. Верховным судьей всякой физической теории является опыт. А потому, не ограничиваясь рассуждениями о том, как должен распространяться свет в движущемся поезде, следует обратиться к опытам, которые покажут, как он распространяется в этих условиях на самом деле... Конструкторы проектируют и будут проектировать свои двигатели, пользуясь законами старой физики, потому что поправки на теорию относительности имеют гораздо меньше влияния на их машины, чем микроб, севший, скажем, на маховик... Но зато физик, наблюдающий столкновение атомных ядер и не учитывающий изменения массы при ядерных превращениях, должен быть изгнан из лаборатории за невежество... Соотношение между физикой, учитывающей теорию относительности, именуемой иначе релятивистской, и старой физикой, которую называют классической, – примерно такое же, как между высшей геодезией, учитывающей шарообразность Земли, и низшей геодезией, пренебрегающей этой шарообразностью. ...Релятивистская физика должна учитывать относительность размеров тела и промежутков времени между двумя событиями – в противоположность классической, для которой этой относительности не существует... Однако всякая попытка сочетать конечную скорость света с сохранением старых представлений о пространстве и времени ставит нас в глупое положение человека, который знает, что Земля шарообразна, но уверен, что вертикаль того города, где он живет, есть абсолютная вертикаль, и опасается уходить далеко от места своего жительства, дабы не скатиться кубарем в мировое пространство». Первое издание книги «Что такое теория относительности» вышло в свет в издательстве «Советская Россия» в 1959 году очень маленьким тиражом – всего 15 тысяч экземпляров (в 1963 году вышло второе издание тиражом 100 тысяч экземпляров). Не прошло и года со дня появления книги, как она была издана в Англии в отличном переводе профессора математической физики Эдинбургского университета Н. Кеммера. «Эта книга является не только блестящим вкладом в научно-популярную литературу, но также показывает в новом и привлекательном аспекте развитие научной мысли в России», – говорится в предисловии к английскому изданию. Вместе с профессором Румером Ландау написал для газеты «Известия» статью «Парадокс времени».
Это было последнее выступление Ландау в печати. Он, как всегда, много работал, отлично себя чувствовал, был деятелен, энергичен, подтянут. Когда ни зайдешь, радушный хозяин непременно свесится с верхней площадки лестницы и улыбнется. Если же он не показывается, значит, пишет свои формулы. В этом случае его могут оторвать от дела только друзья или студенты, набравшиеся храбрости сдавать теоретический минимум. Вечером все семейство – Дау, Кора и Гарик – в маленькой, чистенькой кухонке. Сидят и с упоением щелкают жареные семечки. Разговор самый обыкновенный: что зима нынче странная – декабрь, а дождь так и хлещет; что учебники в школе бездарные, и зря папа откладывает в долгий ящик обещанную физику и математику для школы, давно бы уже мог написать; что у Гарика в классе один мальчик написал в сочинении, что Василий Теркин создал замечательный образ Александра Твардовского. Вечер незадолго до катастрофы...
|
|
[О библиотеке
| Академгородок
| Новости
| Выставки
| Ресурсы
| Библиография
| Партнеры
| ИнфоЛоция
| Поиск]
| |||||
| |||||
