Маршрут экспедиции: Хабаровский - Приморский края.

Недавно завершила работу Комплексная фольклорная экспедиция Института истории, филологии и философии СО АН СССР и Института истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВНЦ АН СССР.

Фольклор большинства народов Севера и Дальнего Востока практически малоизвестен. Готовящееся 60-томное издание откроет его во всем богатстве и своеобразии жанров, во всех глубине народной мудрости и блеске его художественно-поэтической выразительности. Двадцать четыре тома посвящены устной поэзии народов Севера, из них 10 относится к фольклору народов Дальнего Востока. <...>

В течение месяца, отпущенного на экспедицию, велась напряженная работа с авторскими коллективами по совершенствованию структуры томов, по принципам научного перевода национальных фольклорных текстов на русский язык, основным требованиям формирования грампластинок, отбору фотоматериалов для научных иллюстраций томов, а также решались вопросы доукомплектования авторских коллективов отдельных томов дальневосточного фольклора. <...>

Каковы же основные результаты экспедиции по сбору дополнительных материалов и в чем их научная ценность?

В целом материал, собранный в Хабаровском и Приморском краях, составляет объем в 312 фонозаписей от 57 исполнителей. 110 фоноединиц принадлежит фольклору славянских поселенцев юга Дальнего Востока - русских, украинцев и белорусов. Они записаны от 27 исполнителей.

В научном отношении русский, украинский и белорусский фольклор этих мест представляет огромный интерес. Он как бы сохраняет живые связи с "материнским" фольклором центральной части России, Украины и Белоруссии, но вместе с тем за период почти векового бытования на Дальнем Востоке претерпел ряд существенных изменений, в которых отразились и своеобразная история поселения этих славянских групп на самых дальних рубежах нашего государства, и события трех русских революций и гражданской войны, и местный пейзаж и колорит, и интенсивные межнациональные хозяйственные, культурные контакты с окружающими их аборигенами края. Но больше всего ощущается переплетение фольклора на, так сказать, чисто "славянской" основе: в устно-поэтических произведения бывших белорусских поселенцев с. Прудки (прибывших в эти края из Могилевской губернии еще в 1905 г.) или с. Соколовки (прибывших из Гомельской области в 1908 г.) довольно явственно проступает лексика и мелодическая стилистика поселенцев из русских и украинских областей, а в фольклоре украинских поселенцев с. Ариадное (прибывших из Каменец-Подольской губернии в 1905 г.) и сел Савиновка и Любитовка (из Волынской губернии в 1912 г.), Булыго-Фадеевка (из Полтавской и Брест-Литовской губерний в начале века) чувствуется сильное влияние русского фольклора. <...>

Взаимовлияние и взаимопроникновение - явление неизбежное и закономерное, поскольку в процессе своего современного функционирования традиционные русские, украинские и белорусские песни в новых географических и исторических условиях подвергаются переработке. Совершенно естественно возникают дальневосточные варианты. <...>

В жанровом отношении собранный материал славянского фольклора представлен прежде всего календарными обрядовыми песнями: белорусские певцы исполнили жнивные, купальские, веснянки, щедровки, масленичные; украинские - колядки, щедровки; русские - веснянки. В коллекции семейных обрядовых песен преимущественное положение занимают свадебные. От белорусских исполнителей записано 8 образцов, от украинских - 24, от русских - 2. В полученных материалах - редкие образцы колыбельной, крестильной песенной поэзии и поминальные причитания.

Из образцов необрядовой поэзии выделяется довольно обширная коллекция баллад (11 образцов), записанных в основном от белорусских поселенцев, и лирических песен от украинских и русских поселенцев (17 образцов). Хороводные песни записаны от белорусских, украинских и русских исполнителей (10 образцов).

В манерах вокального интонирования славянских поселенцев наиболее архаичную звукоподачу сохранили белорусы, которые включают в мелодии песен традиционные гуканья. Особенно ярко это выражено в обрядовых песнях календарного цикла.

Богатый и интересный материал нами получен по фольклору коренных народностей Приамурья и Приморья: удэгейцев, нанайцев, ульчей, негидальцев и нивхов. Характерной, наиболее ярко выраженной особенностью репертуара устно-поэтического творчества этих народностей является органическое сочетание традиционных сюжетов и мотивов (идущих из глубины веков и передающихся из поколения в поколение) с веяниями современного устного исполнения, которые проникают в древние слои фольклора и как бы расширяют и обогащают как их содержание, так и художественную форму.

Помимо этого в фольклоре небольших по численности народностей Дальнего Востока бросается в глаза ряд других специфических особенностей. Одна из них - наличие в нем тенденций к созданию произведений героического содержания. Процесс формирования монументального эпоса как будто начат, но реализуется пока в жанре богатырской сказки. Такова записанная нами нанайская сказка "Сэну Мэргэн", повествующая о напряженном поединке героя со своим извечным врагом. В решающий момент богатырь приказывает своим помощникам -ветру, парусу, лодке - ускорить его движение, чтобы нагнать противника. К этому же ряду можно отнести ульчанскую сказку "Капчум баатури" ("Богатырь Капчум"), услышанную нами из уст сказителя с. Булавы Ульчского района Михаила Семеновича Дувана. Вместе с нанайскими сказками ("нингман"), ульчскими ("нингма") к героическим сказкам тяготеют некоторые удэгейские сказки ("ниманку"), нивхские ("нызит") и негидальские ("тэлунма"). В нихвский том сказок войдут образцы архаического эпоса сахалинских нивхов "настундов", опубликованные еще в 1908 г. Л.Я. Штернбергом.

Другой особенностью, наблюдаемой в прозаических фольклорных жанрах народностей Приамурья, является пронизанность их речитативными, а то и явно песенными вставками. Этими вставками буквально заполнены не только сказания, но и даже такие, казалось бы, "сухие" прозаические жанры, как легенды, предания, мифы, скороговорки. Это нанайские "тэлунгу", ульчские "тэлюнгу", негидальсике "тэлунма", нивхские "тылгу" и т.д. Нанайские скороговорки ("модакан" или "дьеурон") в традиционном стиле исполняются в виде ритмизированной речи, но современные исполнители (М.В. Бельды, М.П. Бельды и Канза Бельды) нередко интонируют текст скороговорки на мотив русской частушки или нанайского традиционного напева.

Представляют большой интерес для науки нанайские мифы, исполняемые в жанре традиционной народной песни (например, песня о похождении Мэргэна по небесному миру, называющаяся "Крылатый лыжник Дэгдэчи Мэргэн").<...>

Особенно красивы искусно исполняемые имитации голосов птиц уссурийской тайги, которые выступают в качестве персонажей древних и поздних удэгейских сказок "Ниманку" - кукушки (обыкновенной, индийской, глухой), вороны, филина, голубя и т.д. При этом звукоподражания тесно связаны с нормами речевого песенного и инструментального интонирования, выработанными с давних времен <...> песенные вставки в ульчских "тэлюнгу" (преданиях), в которых с не меньшей виртуозностью имитируются голоса кукушек и других птиц Нижнего Приамурья. <...>

Мастерство звукоподражаний у народностей Хабаровского края находится на такой высоте, что в ряде их фольклорных произведений можно услышать великолепные имитации даже звучаний национальных музыкальных инструментов.

В связи с этим хотелось бы отметить огромную роль в фольклоре народностей Приамурья и Приморья импровизационного начала. Особенно это относится к песенным жанрам (удэгейским "ехый", нанайским "дярин", ульчским "яя", нивхским "лу", негидальским "ихаян"). Основой импровизационных напевов остаются традиционные мотивы и мелодии, однако именно хорошее знание структуры древних национальных интонационных систем позволяет наиболее талантливым современным исполнителям народных песен свободно и виртуозно варьировать и раздвигать границы старинных мелодий, внося в них новые краски и содержание. <...>