Часть обского бассейна в окрестностях Новосибирска русские люди стали осваивать в конце XVII - начале XVIII вв., хотя не исключена возможность единичного оседания в 70-80-х годах XVII столетия. Сюда проникали старожилы ранее освоенных районов Томского и других уездов. В 1713 г. на месте дер. Анисимовой, основанной ранее переселенцами с р.Ишима, был построен Чаусский острог. Отмечая, что начало этому поселению положили ишимцы, Д.Г.Мессершмидт указывал, что в 20-х годах XVIII в. основное население Чаусской слободы составляли «люди приезжие из разных русских провинций, как-то: Соли-Камской, Тарской, Кунгурской, Казанской» [3]. И.П.Фальк, посетивший эти места в 1771 г., записал 1671 г. в качестве даты основания Чаусского острога [4]. Возможно, он имел в виду возникновение деревни. Анисимовка была не единственной, а вероятно, и не первой русской деревней в этом районе. Имеется ряд весьма достоверных косвенных свидетельств о существовании деревень в Чаусском ведомстве в последнем десятилетии XVII - первом десятилетии XVIII вв. Среди них и деревня Кривощекова.

В записи допроса крестьянина Дементия Панафиндина 28 апреля 1748 г. находим, что он был родом из дер.Панафиндиной Маслянской слободы Тобольского ведомства, откуда он ушел 40 лет назад в дер.Кривощекову Томского ведомства, построил свой двор и жил 20 лет, а затем переселился в ведомство Белоярской слободы [5]. Следовательно, Д.Панафиндин поселился в Кривощековой примерно в 1708 г. В подобных документах часто указывалось: «поселился с самого заведения оной деревни», «когда деревня начала заводиться». В записи допроса Д.Панафиндина такого указания нет, поэтому правомерно предположить, что поселился он в уже существовавшей какое-то время деревне.

Другой крестьянин - Ванков - в 1749 г. на допросе заявил, что родился он в дер.Малой Кривощековой Чаусского ведомства [6]. По его делу контора Колывано-Воскресенских заводов запросила Чаусскую судную избу. В ответ пришло сообщение, основанное на специальном расследовании, о том, что Ванков из Малой Кривощековой был отдан в рекруты в 1722 г. [7] Это означает, что в 1722 г. ему было по меньшей мере 20 лет, следовательно, он родился в дер.Малой Кривощековой в 1702 г. Но Малая Кривощекова отпочковалась от Большой; об этом свидетельствует не только соотношение размеров, отраженное в их названиях, но и то обстоятельство, что Большую зачастую называют в документах просто Кривощековой, Малую же - всегда с этой добавкой. Следовательно, дер.Кривощекова, которая с появлением отпочковавшегося от нее нового селения стала называться Большой Кривощековой, возникла не позднее последних лет XVII в.

Население деревень Кривощековых было учтено во время первой ревизии 1719-1721 гг. Первичные материалы этой ревизии по интересующему нас району не сохранились. Однако есть возможность почти полностью восстановить ревизские списки по имеющейся в Государственном

архиве Алтайского края своеобразной копии материалов второй ревизии, составленной в 1759 г. [8] В связи с приемом чаусских крестьян и разночинцев в ведомство Алтайских заводов была сделана копия со списков второй ревизии с отметками всех последующих изменений до 1759 г. В этом списке специально оговариваются те из записанных во время второй ревизии жителей, которые были учтены в том же населенном пункте первой ревизией. Если крестьянин между ревизиями переехал, то он значился в списке по новому месту жительства, но при этом указывалось, где он учитывался во время первой ревизии. Если до второй ревизии фиксировался человек молодой, родившийся после первой ревизии, и не было учтенного прежде старшего брата, с которым он жил, то обязательно упоминался отец с указанием причины отсутствия (взят в солдаты, бежал, умер). Это дает возможность пополнить реставрируемый список первой ревизии. В список включены нами также люди, которые в копии не упомянуты. Это сделано в том случае, если названы несколько братьев и один или несколько из них родились после первой ревизии. В данном случае составителю списков второй ревизии не было необходимости называть умершего отца. Но если хотя бы один из братьев родился после первой ревизии, то значит их отец был жив во время этой ревизии. Суммируя все эти данные, получаем довольно точные списки первой ревизии. Выпадают только те из учтенных в первую ревизию, кто умер после нее, не оставив сыновей, или выехал за пределы Томского уезда. Но последних не могло быть много, поскольку, во-первых, переселение из Томского уезда запрещалось, во-вторых, для ускорения составления списков второй ревизии лиц, уехавших далеко, не разыскивали, а записывали по месту учета предыдущей ревизии.

В том же документе отмечены все дополнительные переписи между ревизиями и переезды, и это дает возможность установить изменения в межревизский период.

По полученным указанным способом данным, во время первой ревизии в дер.Большой Кривощековой было учтено 104 души разночинцев и 22 души крестьян мужского пола. В дер.Малой Кривощековой - 15 разночинцев и 5 крестьян. Дер.Большая Кривощекова была в 1719-1721 гг. уже относительно крупным для Сибири того времени населенным пунктом, и это еще раз свидетельствует о ее раннем возникновении. В Большой Кривощековой жили тогда Ощепковы, Чистяковы, Быковы, Банщиковы, Томиловы и другие, всего около 40 фамилий.

После первой ревизии к дер.Большой Кривощековой были дополнительно приписаны в 1725 г. 10 душ м.п., в 1727 г. - 1, в 1729 г. - еще 1 душа м.п. Переселились в нее же с семьями 5 разночинцев, учтенных в первую ревизию в Чаусском остроге и 2 учтенных в ту же ревизию в дер.Большой Оешской. Из учтенных в первую ревизию в Большой Кривощековой во время второй ревизии в Чаусском остроге оказались 2, в дер.Грязнушинской - 2, Нижне-Чемской - 1, Ордынской - 1, Тырышкиной - 1, Чиковской - 3, Прокуткиной - 2, Шерапской - 3, Корбысацкой - 2 и в дер.Юнской - 3 чел. Во время второй ревизии в Большой Кривощековой было учтено 239 душ м.п. разночинцев и 43 души м.п. крестьян.

В 1759 г. жители дер.Кривощековой, ставшей к этому времени селом Кривощековым, вместе с другими крестьянами и разночинцами Томского уезда были приписаны к Колывано-Воскресенским заводам. К тому времени население села, по официальным данным, значительно сократилось. Численность жителей села в 1759-1760 гг. в разных источниках

91  

---

92  

  указывается по-разному. В одном - 116 душ м.п. [9], в другом - 139 [10], а в третьем - 120 душ м.п. и 128 душ ж.п., всего 248 человек [11].

Подобно другим старым населенным пунктам, с.Кривощеково пополнялось жителями, главным образом, за счет естественного прироста. Прибыль извне была крайне незначительной. Со времени второй ревизии до 1763 г. (третья ревизия) в Кривощеково прибыло извне всего 6 душ м.п.: из г.Томска и Уртамского острога. Зато убыль населения между второй и третьей ревизиями оказалась значительной: умерло 73 души м.п., взято в рекруты 13, бежало 4 души м.п. В этот же период произошло переселение в другие деревни: в дер.Ересную (Чаусского ведомства) - 24 души м.п., Тулинскую - 8, Верх-Чемскую - 1, Толмачеву - 24, Алеусскую - 3, Верткову - 7, Каменскую - 1, Верх-Тулинскую - 2, Ельцовскую - 1, Малую Кривощекову - 3, Чемскую - 1, Луговую - 1, Мельникову - 2, в Бердский острог - 2, дер.Детлеву (Бердского острога) - 4, дер.Панкрушиху (Малышевской слободы) - 4, дер.Тараданову - 2, в ведомство Каинского форпоста - 25 душ м.п.

В результате во время третьей ревизии в с.Кривощекове было учтено только 150 душ м.п. [12]

Но отвлечемся несколько от динамики населения Кривощекова по официальному ревизскому его учету и заглянем в реальную жизнь села, как она представляется по архивным материалам. Прежде всего заслуживает внимания тот факт, что подавляющую часть населения Большого Кривощекова в начале XVIII в. составляли разночинцы. Нам уже приходилось указывать на специфику этой сословной группы в Сибири XVIII в. [13] Поэтому здесь без аргументации ограничимся утверждением, что большое количество разночинцев означает первичное заселение Кривощекова осевшими на землю служилыми людьми или их потомками. По реальному своему положению (занятиям, повинностям, юридическому статусу, образу жизни) сельские разночинцы почти не отличались от государственных крестьян. Не случайно приписка к Колывано-Воскресенским заводам охватила разночинцев Кривощекова наравне с крестьянами. Феодальное государство «отблагодарило» рядовых служилых людей за их нелегкое дело присоединения Сибири к России, заставив их потомков выполнять горнозаводскую барщину.

Тяжелые заводские повинности (рубка дров, выжигание древесного угля, перевозка руды и угля) еще более нивелировала две категории населения Кривощекова, но коренные семьи села продолжали вплоть до четвертой ревизии именоваться разночинцами. Набор этих семей очень устойчив, и почти все фамилии, фигурировавшие в документах XVIII в., прослеживаются по метрическим книгам Кривощековской Никольской церкви в XIX в. в самом селе и в окрестных деревнях [14].

В июле 1760 г. Канцелярия Колывано-Воскресенского горного начальства потребовала от Чаусской судной конторы, которой было подведомственно с.Кривощеково, «во всем здешнем ведомстве учинить публики и в деревнях выставить билеты и подписками всех обязать, чтоб

92  

---

93  

  никто лосиными и прочими того роду кожами не торговали и не делали б, но кто оные имеет, те б люди их продавали Московской первой гильдии купца, а казенной лосиной фабрики содержателя Высоцкого прикащику его Сергею Соколову и посланным от него неотменно, а окромя их отнюдь другим никому не продавали б и в дело не употребляли под объявленным за то в указе штрафом...» [15]. В результате этого запроса возник документ, содержащий перечень наиболее влиятельных лиц, дававших подписку от имени своего селения, - по 41 населенному пункту ведомства Чаусского острога. В числе этих населенных пунктов на территории нынешнего Новосибирска с.Кривощеково, деревни Верткова, Ересная, Луговая, Малая Кривощекова, Усть-Инская, Каменская, Большие и Малые Чемы и др.

«1760 года августа 29 дня села Кривощекова [деревень] Вертковой и Ересной разночинцы Алексей Чистяков, Афанасий Белоусов, Матвей Шмаков, Алексей Чернышев, Григорий Быков, Григорий Томилов, Федор Подгорбунской, Елизар [и] Евдоким Некрасовы, Иван Ощепков, Савелий Кочергин, Михайла Шмаков, Григорий Филушев, Иван Даурцов, Ефим Быков, Алексей Жуков, Семен Сотосин, Никита Березовых, Ларион Быков, Семен Быков, и всех тех деревень обыватели дали сию подписку в такой силе, что никто лосиными и прочими того рода кожами не торгует и не делает...» [16]

Малое Кривощеково вместе с деревнями Луговой и Усть-Инской представлено в подписках 1760 г. разночинцами Василием Табатчиковым, Федором Семенцовым, Романом Кунгурцовым, Кондратом Подкутиным, Яковом Невьянцовым, Василием Гусельниковым, Иваном Елисеевым, Егором Брагиным, Григорием Мордвиновым, Дементием Пупковым, Иваном Кривошапкиным и Степаном Барышевым. Некоторые из этих фамилий несут на себе печать мест выхода переселенцев - с Волги (Мордвиновы), из Кунгура, с Невьянского завода на Урале. Другие (например, Даурцовы из с.Кривощекова) свидетельствуют о землепроходческих заслугах предков. Представители семей Барышевых, Кривошапкиных, Гусельниковых стали основателями деревень, возникших позднее на территории будущего Новониколаевска.

Во второй половине XVIII в. заселение русскими бассейна Оби в районе впадения Берди, Ини и Чауса становится более интенсивным, чем в предыдущий период. Этому способствует строительство новых укрепленных «линий», защитивших хлебопашцев от набегов кочевников с юга. Акад. Фальк, посетивший эти места в 1771 г., отметил: «До Колыванских горных работ область сия была к Югу открыта и подвержена частым грабежам Киргизцев и Зюнгорцев... но в 1761 году учреждены были две помянутые линии: Колыванская от Иртыша до Оби, и Кузнецкая от Оби до Енисея...» [17]. П.С.Паллас в 1770 г. подчеркнул плодородие этой части Приобья и благоприятные возможности для сбыта хлеба: «Лежащие вдоль по оной [Оби] села того округа Малышевское, Бердское и Чаусское имеют выгодное местоположение, потому что они в землепашестве, скотоводстве, звериной и рыбной ловле богато наделены, и хлеб свой весьма удобно могут посылать как в казенные серебряные заводы, так и в крепости на Иртыше. Пашня здесь безмерно плодоносна, хотя черная земля часто не более как в четверть толщиною лежит; однако ж между оной находится плодоносной мергелеватой ил, коим хлеб весьма хорошо удобрен бывает, так что вспахав раз землю, двадцать и более лет без унаваживания на одном месте пожинают. Так

93  

---

94  

  сперва как страна сия была населена, могли семь лет сряду прекрасное пшено пожинать. Ныне сеют оное обыкновенно на приуготовленном поле года два сряду» [18].

Паллас называет здесь Бердский и Чаусский остроги, которые были административными центрами района; но характеристика его относится в полной мере и к Кривощекову. Это село становится во второй половине XVIII в. заметным центром сельскохозяйственной округи.

В документах начала 80-х годов XVIII в. Кривощеково называют уже слободою [19], что свидетельствует о несении административных функций. Подобно другим сибирским слободам, Кривощеково имело церковь, острог, двор приказчика, казенные амбары. Термин «слобода» применительно к Кривощекову, как и к другим населенным пунктам с аналогичными функциями, употреблялся в двух смыслах: так называли само селение (бывшую деревню Большую Кривощекову, ставшую потом селом Кривощековым, а затем слободою); слободой Кривощеково называли и весь комплекс деревень, тяготевших в административном отношении к этому селению.

К концу XVIII в. таких населенных пунктов (управлявшихся из Кривощекова) было уже 37. В них насчитывалось 636 крестьянских домов. В 1800 г. в Кривощековской волости было официально зафиксировано 4291 чел. крестьян [20]. При этом при подсчете и домов и людей учитывались только крестьяне, приписанные к заводам. Государственные крестьяне, не приписанные к заводам, в эти показатели не включены.

По данным отчета земского управителя начальнику Колывано-Воскресенских заводов В.С.Чулкову, посевные площади волости составляли в это время 4137 десятин. Приписные крестьяне Кривощековской волости собирали с этой площади 16124 четверти [21] хлеба. Дополнительными и весьма существенными источниками питания были здесь рыболовство и охота [22].

Таков итог развития земледелия жителями Кривощекова и ближайших к нему деревень в течение века. Но при этом следует помнить, что с 1759 г. они несли огромную нагрузку по обслуживанию вспомогательных работ горнозаводского комплекса. Из кривощековцев рекрутировались и кадры постоянных работников-мастеровых и бергайеров.

В частности, из семьи разночинцев Белоусовых вышли потомственные работники знаменитого Змеиногорского рудника [23], с именем которых связаны бурные события конца первой четверти XIX в. Около 1825 г. с заводов бежали братья Константин, Прокопий и Елевферий Белоусовы. Собрав 11 человек, они обосновались в верховьях р.Убы и разбойничали по всей округе. Их поймали и отправили на каторгу. Но Белоусовы бежали с каторги и вернулись в родные места. Крестьяне деревень Чечулихи и Каргонской настигли разбойников в верховьях Чарыша, «но в виду отчаянной храбрости» их и хорошего вооружения «взять... не посмели», как указывалось в следственном деле. Местные власти отправили на поимку отряда братьев Белоусовых хорунжего, двух урядников, и 20 казаков. «В пятнадцати верстах от деревни Каргонской вверх по реке того же названия, среди гор и утесов, казаки заметили человеческие следы, ведшие в крутизну большой сопки. Отряд, крадучись, пошел

94  

---

95  

  по следам и, увидев избушку, кинулся на нее враз с криком «ура!». Застигнутые врасплох, разбойники отдались без сопротивления» [24].

Документальный рассказ о братьях Белоусовых удивительно перекликается с фольклорным сказом, записанным А.А.Мисюревым на рудниках в советское время. «А были еще братья Белоусовы. Те были похлеще. Было их двенадцать братьев - все фабричные, все робили, все силачи. Теперь таких нет». Восхищение силой, ловкостью, сноровкой в работе, неуловимостью в побеге и социальной справедливостью Белоусовых («Богатым мужикам от них было худо... Бедный народ им не противен, и они были не противны народу. Беглецам от народа уважение было») перемежаются в сказе с очень реальными данными, в частности по географии района их действий. Здесь и Коргон и Чарыш - все совпадает со свидетельствами архивов [25]. Так поэтическая легенда оборачивается исторической повестью, пережившей долгую устную традицию. Но вопрос об исторических прототипах русского сибирского фольклора, записанного А.А.Мисюревым, - особая тема.

Опоэтизированные легендой Белоусовы - лишь одно из многих имен сибиряков, чьи яркие биографии, запечатленные в пространных записях всякого рода бюрократических расследований, распоряжений и разбирательств, связаны с ранним периодом истории Новосибирска. Они пахали обскую землю и гоняли табуны лошадей, сплавляли дощаники и отбывали ямщину по трактам, выжигали древесный уголь и чеканили монету, строили просторные избы без единого гвоздя и умели украсить их великолепной деревянной резьбой, писали челобитные и отказывались выходить на горнозаводскую барщину, укрывали беглецов и убегали сами на новые земли. Их труд, их традиции, их потомство органично слились с судьбой будущего города.

Задолго до строительства железнодорожного моста через Обь, который, бесспорно, сыграл огромную роль и открыл новый период в развитии города - период собственно городской истории Новониколаевска как промышленного центра, задолго до этого русские заселяли и осваивали территорию будущего Новосибирска. Непрерывность этого процесса дает основание видеть истоки города на рубеже XVII и XVIII вв.

Институт истории, филологии
и философии СО А Н СССР,
Новосибирск

 

П р и м е ч а н и я
[1]		Советская историческая энциклопедия, т. 10. М., 1967, стр.290.
[2]		М.М.Громыко. Проблемы истории сибирского крестьянства конца XVI - середины XIX веков. Материалы ноябрьского (1969 г.) симпозиума по истории рабочего класса и крестьянства Сибири, вып.II. Новосибирск, 1969, стр.27.
[3]		D.G.Messerschmidt. Forschungsreise durch Sibirien. 1720-1727. Teil. I, Tagebuch auf Zeichnungen. 1721-1722. Berlin. 1962, S.76.
[4]		И.П.Фальк. Записки путешествия. Полное cобрание ученых путешествий по России, т. 6. СПб., 1824, стр.431.
[5]		Государственный архив Алтайского края (далее ГААК), ф.1 (Канцелярия Колыванского горного начальства), оп.1, д.40, л.37.
[6]		ГААК, ф.1, оп.1, д.59, л.119.
[7]		Государственный архив Новосибирской области (далее ГАНО), ф.105 (Чаусский острог), оп.1, д.1, лл.165-168.
[8]		ГААК, ф.1, оп.1, д.308.
[9]		ГААК, ф.1, оп.2, д.151, л.278.
[10]		Там же, оп.1, д.107, лл.910-922.
[11]		Там же, оп.1, д.404, лл.168-199.
[12]		ГААК, ф.1, оп.1, д.404, лл.168-169.
[13]		См.: «Известия Сиб. отд. АН СССР», сер. обществ. наук, 1963, N 1, вып.1, стр.91-92; М.М.Громыко. Западная Сибирь в XVIII веке. Русское население и земледельческое освоение. Новосибирск, 1965, стр.186-190.
[14]		ГАНО, ф.92 (Церковные книги записей рождения и брака за 1763-1866 гг.), оп.1, дд.83, 170, 206, 209, 210, 215; ф.Д-133 (Кривощековская Никольская церковь), оп.1, дд.1-3.
[15]		ГААК, ф.1, оп.1, д.224, л.495.
[16]		Там же, л.500 об.
[17]		И.П.Фальк. Указ. соч., стр.436-437.
[18]		П.С.Паллас. Путешествие по разным местам Российского государства. Ч.II, кн.2. 1770 г. СПб., 1786, стр.403-404.
[19]		ГААК, ф.1, оп.2, д.151, л.167; ГАНО, ф.13 (Сузунская горная контора), оп.1, д.2, л.88.
[20]		ГААК, ф.1, оп.2, д.151, лл.305-374.
[21]		Четверть - 8 пудов.
[22]		ГААК, ф.1, оп.2, д.151, лл.305-374.
[23]		ГАНО, ф.1, оп.1, д.224, л.452 об.
[24]		Д.Н.Беликов. Первые русские крестьяне-насельники Томского края и разные особенности в условиях их жизни и быта. Общий очерк за XVII и XVIII столетия. Томск, 1898, стр.85.
[25]		Сибирские сказы, предания, легенды. Сборник А.Мисюрева. Новосибирск, 1959, стр.19-23.

 

* Источник публикации: Булыгин Ю.С., Громыко М.М. К истории возникновения Новосибирска // Известия СО АН СССР. Сер. обществ. наук. - 1971. - N 6, вып.2. - С.89-95. - Библиогр. в подстроч. прим. Шифр ГПНТБ СО РАН: С1781-71-6/2 кх

Публикации по истории основания г. Новосибирска