Для сибирячки столь раннее тепло очень странно, конечно, это кружило голову. Весеннюю сессию я провела фактически в Александровском саду, устраивалась на скамейке с книгами, готовилась к экзаменам. Иногда забиралась поглубже, в тенистые уголки Кремля, "грызла гранит науки" под осыпающимися яблоньками. Как-то раз ко мне подошел неспешно гулявший по дорожкам старичок, спросил, чем занимаюсь (историей), погладил по голове, пожелал успеха. Я рассеянно посмотрела ему вслед, возникло ощущение, что его лицо, гораздо более молодое, только что было у меня перед глазами в книге. И тут за ним побежали какие-то женщины: "Микоян!" Да, в учебнике истории был он.
Весной и летом мы работали на уборке мусора в новом здании гуманитарных факультетов на Ленинских горах. Переезжать не хотелось, казалось, что-то потеряем. В серой коробке 11 этажей не было ничего возвышенного. Но оказалось, что вместе с нами туда переехал сам дух МГУ. Разумное расписание, те же преподаватели, места куда больше. Самое яркое воспоминание второго курса - лекции по зарубежной литературе, которые читал Роман Михайлович Самарин. Мы знали его по учебникам и книгам, восхищались тем, что он владел несколькими иностранными языками. Он был великолепным рассказчиком. В новой двухэтажной аудитории были забиты все ряды, люди сидели на ступеньках. Мы быстро усвоили, что приходить надо пораньше, среди его слушателей были аспиранты, преподаватели, студенты из других вузов... На экзамене он выкладывал билеты "лицом" вверх, выбирай то, что тебе по душе. А потом беседовал с отвечающим, не отклоняясь от выбранной темы, и горе тебе, если ты понадеялся на "авось". Удивительное чувство осталось после тех сорока минут - не вопрос-ответ, а общение с замечательным человеком. Когда я сказала ему, что курсовую на английском языке пишу по Шекспиру, он сразу назвал одну из книг, которая помогла мне разобраться в трудном вопросе. Да, Самарин не только читал нам лекции по эпохе Возрождения - он и сам был энциклопедически образованным, разносторонним специалистом. Самое замечательное, что такими были и другие преподаватели.
Не в том суть, в каком здании проходили занятия. Четыре курса у нас была "военка", занятия по военному переводу шли по-прежнему в старом здании. Мы приезжали туда на весь день раз в неделю, с ностальгическим настроением бродили по коридорам, по аудиториям. А вся наша филологическая жизнь шла в новой "коробке", с ее прекрасной библиотекой, просторным читальным залом, современными лингафонными кабинетами и замечательным буфетом.
|