А.С.Ладинский

ТАК ДАЖЕ ТЕПЛЕЕ

Ладинский Анатолий Сергеевич (1905-1991) - инженер-архитектор. В 1959-1976 гг. - главный инженер Управления капитального строительства СО АН СССР, позднее - консультант по вопросам строительства СО АН СССР. Лауреат Государственной премии СССР.

В нашей стране издавна повелось: чем больше человек известен, чем больше он любим, тем проще его в народе называют. Пушкин, Гоголь, Толстой, Королев, Тимирязев... И не надо никаких определений.

Лаврентьев давно уже получил такое признание - и у нас, и за рубежом его звали просто Лаврентьевым.

Мне довелось больше двадцати лет почти ежедневно встречаться с Михаилом Алексеевичем. На окружающих он производил огромное впечатление. Прежде всего, думаю, своей бескорыстной принципиальностью.

Когда Михаил Алексеевич пришел к убеждению, что страна и наука многое теряют из-за того, что во всей Сибири, на всей территории восточнее Урала работает только один член-корреспондент, а все остальные - в Москве, Ленинграде, Киеве, то он сделал все, чтобы получить поддержку в правительстве для реализации благородной идеи - движения науки на восток. А когда решение состоялось, Михаил Алексеевич сейчас же сдал свою московскую квартиру, подмосковную дачу и со всеми домочадцами и учениками переехал в Новосибирск. В Сибирь - не на время, а на жизнь!

Для создаваемого Сибирского отделения АН СССР освободили в центре города четырехэтажное здание, предоставили ученым благоустроенные квартиры. Но «неистовый» Лаврентьев со всей семьей (детьми, внуками) и учениками поселился в оптимальной для сибирской науки «точке» - в лесу, на побережье Обского водохранилища, в ставшей потом знаменитой Золотой долине. В1958 году там не было ничего, кроме небольшого бревенчатого домика - сторожки лесника и четырех сборно-щитовых (в просторечии - «сборно-щелевых») бараков. Никакого благоустройства, никаких дорог! Он сразу организовал здесь и свою жизнь, и жизнь «научного десанта», сразу начал работать сам, и это, конечно, очень ускорило создание Академгородка.

Такая еще деталь. Когда в Академгородке начали строить жилые дома, а мы их строили раньше институтов, то разгорелась острая дискуссия. Многие, особенно ленинградцы, привыкшие к высоким квартирам, хотели и в Сибири иметь такие же. Мы же считали, что, взяв курс на дома с квартирами сниженной высоты (но полностью благоустроенными, с раздельными комнатами), мы сможем за те же деньги построить больше жилья. В ходе дискуссии выяснилось, что у Лаврентьева, в его сторожке, потолок на двадцать сантиметров выше, чем в квартирах, которые мы рекомендуем. Что сделал Лаврентьев? Взял и с помощью строителей опустил потолок своего дома на двадцать сантиметров. Вера Евгеньевна, его жена, говорила: «Так даже теплее».

Позже, когда энергично строившийся Академгородок стал «городом», в который ежемесячно и еженедельно съезжались гости отовсюду, семью Лаврентьевых уговорили (с большим трудом) перебраться «для представительства» в построенный рядом с «избушкой» двухэтажный восьмикомнатный коттедж, где были гостиная, биллиардная, где можно было достойно принять гостей. И двух лет не вытерпела семья Лаврентьевых «удобную» жизнь в комфортном доме - возвратилась в свой рубленый деревянный домик, оставив большой коттедж N 26 для приема «уважаемых гостей».

А как он поступил со своим институтом? Каждый руководитель мечтал о скорейшем новоселье своего коллектива. Конечно, и Лаврентьев с нетерпением ждал, когда будет построен его собственный институт - Институт гидродинамики, первый в научном центре. А когда здание было готово, он разделил его на шесть равных частей, взял себе одну, а пять шестых отдал другим институтам. Его примеру последовали и геологи, вторыми получившие собственное здание. Таким образом, через полтора года уже двенадцать институтов «жили» на площадке Академгородка.

Это дало нам колоссальное преимущество, мы могли в первые же годы построить больше школ, детских садов, ясель, квартир. А институты, хоть и в тесноте, да работали все.

Общеизвестно, что Лаврентьев был ученым знаменитым - членом многих академий мира. Но, по-моему, он был еще и великим человеком...

Первое и главное в его характере - это великий патриотизм, любовь к Родине, к Сибири! Никогда, даже в тяжелые минуты, под влиянием какой-нибудь горькой обиды, мы не видели у Лаврентьева обозления на Родину.

Недруги Лаврентьева (а их, к сожалению, было немало) в последний год его жизни распространяли злонамеренный слушок - «Лаврентьев собирается доживать во Франции».

Везде нужен хозяйский глаз

Он действительно любил Францию и французов, дружил с французскими учеными, сам был «французским академиком», кавалером ордена Почетного легиона. Но никогда и нигде он не говорил о желании покинуть Родину. Думаю, и в мыслях он не допускал для себя такой возможности.

Вторая доминирующая черта характера Лаврентьева - чувство личной ответственности за все, что делается в сибирской науке, в Сибири.

Зная трудности страны, Лаврентьев не на словах, а на деле заботился об экономии средств, отпускаемых на строительство первого научного центра в Сибири. И в том, что новосибирский Академгородок уложился в утвержденную для него правительством смету, - большая личная заслуга Лаврентьева, умевшего, как оказалось, оценивать не только научные, но и хозяйственные задачи.

Когда в 1965 году председатель Совета Министров СССР А.Н.Косыгин утверждал акт приемки первой очереди Академгородка, он дописал чернилами на официальном документе: «Отметить, что стройка уложилась в утвержденные для нее ассигнования». Лаврентьева приписка порадовала - и как заслуженная награда, и как знак доверия к инициативам Академгородка в будущем.

По мнению Лаврентьева, основанному на огромном организационном опыте, чрезмерная численность сотрудников в институте не помогает, а мешает эффективному руководству коллективом. Оптимальным - для успешного управления - ему представлялось количество в 600-700 человек. При этом он тут же рассчитывал, сколько такому коллективу нужно площадей и в каких лабораториях, сколько потребуется квартир, мест в детских садах и т.д.

Диспропорции в развитии научного центра - наука без одновременного (еще лучше - опережающего) создания тылов - только замедлят движение к цели, а не ускорят его. Такова была «идеология» Лаврентьева, и в согласии с ней формировался Академгородок.

Выбор приоритетов - трудная задача для любого крупного руководителя. Лаврентьев понимал, что сразу все не построишь, нужна «очередность», и здесь он проявил редкую для Сибири дальновидность. В годы рождения Академгородка мы, строители, получали от Лаврентьева твердые установки: «Прежде всего - жилье, детсады, школы, больницы, дороги. Без этого людей в новом центре не удержишь».

Когда подошли к институтам, М.А. первоочередным объектом назвал Институт ядерной физики, который быстрее других сможет обеспечить нашей стране приоритет в науке.

Свою «Гидродинамику» он никогда не выдвигал на первый план, его ученики даже обижались на него за отставание некоторых объектов (например, мастерских). Мог бы, казалось, порадеть «своим» - никто бы его за это не осудил. Но он - не мог. Не та натура.

... В последний путь Лаврентьева провожал весь Академгородок - от мала до велика. Именно что от мала - фымышата, кютовцы, юные фехтовальщики... Детвора, хорошо знавшая великого Человека. Он щедро дарил детям себя, свое время, свою изобретательность. Бесследно, надеюсь, такие впечатления детства не проходят.

		А.С.Ладинский. Так даже теплее // Российская академия наук. Сибирское отделение: Век Лаврентьева / Сост. Н.А.Притвиц, В.Д.Ермиков, З.М.Ибрагимова. - Новосибирск: Издательство СО РАН, филиал «Гео», 2000. - С.237-239.



		ОГЛАВЛЕНИЕ • ФАЙЛ PDF