П.Я.Кочина

Я БЛАГОДАРНА ЕМУ ЗА СИБИРЬ...

Кочина Пелагея Яковлева (1899-1999) - академик. В 1959- 1971 гг. - заведующая отделом Института гидродинамики СО АН СССР, позже работала в Институте проблем механики АН СССР (затем РАН). Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР.

Начиналась сибирская эпопея... Михаил Алексеевич предложил мне, как и семи другим ученым, баллотироваться в академики (я была с 1946 года членом-корреспондентом), с тем чтобы поехать в Сибирь. Я приняла предложение и стала третьей (после Л.С.Штерн и A.M.Панкратовой) женщиной-академиком в СССР.

Первые Общие собрания Сибирского отделения проходили в большом зале Института горного дела, как стали называть Горно-геологический институт. На собраниях обсуждали планы работ ученых разных специальностей, радовались возможности установления контактов между институтами Сибирского отделения и другими институтами Сибири.

Академгородок строился в тридцати километрах к югу от Новосибирска. Михаил Алексеевич понимал, как важна хорошая дорога для связи научного городка с Новосибирском: была быстро построена первоклассная бетонная дорога, с проезжей частью шириной 14 м и 4-метровым разделительным зеленым газоном посередине. Последний участок дороги срочно заканчивали к приезду Ричарда Никсона, будущего президента США. В шутку этот участок называли «дорогой Никсона».

Мне довелось выехать на место строительства Академгородка с Михаилом Алексеевичем и членами бюро Новосибирского обкома партии: там еще расстилалась тайга, рыли котлован для фундамента первого здания - Института гидродинамики, носящего теперь имя академика М.А.Лаврентьева. Мне предложили забить колышек на месте моего будущего коттеджа. Мы выезжали к берегу Оби, неподалеку от Новосибирского водохранилища (Обского моря). Из 1200 гектаров территории Академгородка 750 было занято лесом, из них нужно было при строительстве сохранить 350 гектаров в виде лесопарковой зоны. М.А.Лаврентьев очень строго относился к нарушителям закона об охране природы. В новосибирских лесах не водятся ели, и в Академгородке они специально были посажены перед институтами. Один сотрудник срубил ель к новогоднему празднику и был за это выселен из Академгородка.

М.А.Лаврентьев занимал бревенчатый дом бывшего лесника.

Весной 1959 года я и мои первые сотрудники - О.Ф.Васильев, Н.А.Притвиц и Е.М.Романов - поселились неподалеку от домика Лаврентьева в экспедиционных бараках.

Летом в этих бараках среди берез и сосен было очень хорошо, другое дело - зимой. В своей замечательной поэме «Долиниада» Наталья Алексеевна Притвиц писала о тогдашней нашей зиме:

Мороз, какой стоит мороз!
Кусает, щиплет он до слез.
Он жалит, точно сотни ос.

Утром Наташа бежала на работу на лыжах, ее часто нагонял М.А.Лаврентьев в своем «газике» и предлагал ей место, но она гордо отказывалась.

Хорошим местом отдыха для сотрудников Института гидродинамики была избушка Лаврентьевых, про которую Н.А.Притвиц писала:

Семейные и холостые,
Хорошие или плохие -
Мы все бываем часто в нем,
И все мы любим этот дом...
Где скучных церемоний светских,
По счастью, и в помине нет
И где Лаврентьев - просто Дед.

Молодежь садилась «на полу, на шкуре, что лежит в углу» и пела песни, иногда тут же сочиняемые.

Я получила одну из первых квартир, двухкомнатную, недалеко от Института гидродинамики, и жила в ней до постройки предназначенного мне коттеджа.

Приятно вспомнить, как мы в начальный период нашей жизни в Академгородке встречали Д.Д.Шостаковича, приехавшего в Новосибирск на съезд композиторов. Мне поручили позвонить Дмитрию Дмитриевичу в гостиницу и пригласить его в Академгородок. За ним поехал С.Л.Соболев и привез его в мою квартирку для чаепития. У нас с Д.Д.Шостаковичем была общая знакомая, писательница Любовь Андреевна Воронцова, и Дмитрий Дмитриевич, вообще отличавшийся застенчивостью, оживился, вспоминая о ней.

Илья Несторович Векуа одним из первых получил коттедж. Здесь он и его жена, Тамара Васильевна, вместе с другими членами Академии вечером принимали знатного гостя. А на следующий день Д.Д. Шостаковичу показали Вычислительный центр. Специально для него по программе ЭВМ были исполнены «Барыня» и еще какой-то несложный мотив, как будто сыгранные на цимбале. Это было «побочным изобретением» молодых специалистов ВЦ. Михаил Алексеевич удивился и несколько рассердился, услышав «Барыню», - об этом «изобретении» ему до сих пор никто не докладывал, а он любил быть в курсе всех дел Академгородка.

Ученые, приехавшие в Новосибирск, были увлечены возможностью приложения своих знаний к общему делу - развитию Сибири.

В Сибирское отделение стали обращаться за помощью и консультациями. Так появился на нашем горизонте инженер Ф.С.Бояринцев из Барнаула, энтузиаст орошения Кулундинской степи подземными водами.

Кулундинская степь (Кулунда) занимает юго-восточную часть Западно-Сибирской равнины, площадью около 13 млн гектаров и дает 5-6 процентов заготовок зерна по Советскому Союзу, или 25 процентов по Западной Сибири. В Кулундинской степи часты засухи, она нуждается в разного рода мелиорациях, в том числе - в орошении. Когда Федор Степанович Бояринцев обратился в Сибирское отделение со своим проектом орошения, М.А.Лаврентьев решил заслушать его и, может быть, других мелиораторов из Барнаула на Общем собрании Отделения. Идея орошения Кулунды вызвала интерес. К проблеме подключился мой отдел прикладной гидродинамики (в Институте гидродинамики).

В Барнаульской проектной организации разрабатывался план орошения земель Ключевского совхоза. Михаил Алексеевич предложил составить проект орошения небольшого опытного участка за счет Сибирского отделения. Такой проект, на площади в 420 гектаров, состоявший из трех частей с различными вариантами орошения, был разработан, он демонстрировался на ВДНХ. В Ключевском совхозе осуществлена была только одна часть - на сто гектаров, с водоемом в один гектар для запаса воды между поливами. Крупный мелиоратор И.А.Шаров говорил нам, что для опытного орошаемого участка площадь в сто гектаров вполне достаточна.

Для водоема площадью в один гектар требовались противофильтрационные мероприятия. Грунты на опытном участке были сильнопроницаемыми, поэтому возникла идея о полиэтиленовой водонепроницаемой пленке, которую предлагалось разложить по всему дну водоема. Такую пленку достать было непросто. Изготавливалась она на рижском заводе, и наша комиссия по орошению Кулунды попросила Михаила Алексеевича написать письмо в Министерство мелиорации. Пленку получили. Женщины Ключевского совхоза с большой охотой раскладывали ее, прогладив утюгами места соединения полотнищ.

Сотрудники лаборатории фильтрации Института гидродинамики им. М.А.Лаврентьева (бывшей моей лаборатории) и сейчас время от времени выезжают в Кулундинскую степь. Они говорят, что состояние и орошаемого участка, и водоема остается хорошим после более чем 20 -летнего существования и что некоторые колхозы и совхозы заимствовали опыт покрытия водоема полиэтиленовой пленкой.

В Сибирском отделении АН СССР организовали Кулундинскую комиссию под моим председательством. Моим активным помощником стал Давид Иосифович Абрамович - гидролог, работавший уже ряд лет в Новосибирске над изучением поверхностных и подземных вод Кулунды. По инициативе нашей комиссии появилось письмо в правительство по вопросу об орошении Кулунды, подписанное председателем Сибирского отделения М.А.Лаврентьевым и секретарями Алтайского крайкома, Новосибирского и Павлодарского обкомов КПСС. Составление технико-экономического доклада по орошению и обводнению Кулундинской степи было поручено Ленгипроводхозу. В ходе работы Кулундинской комиссии выяснилось, что необходим генеральный план общего освоения ресурсов бассейна Оби с учетом интересов различных водопотребителей и водопользователей.

Наша комиссия по орошению Кулунды была преобразована в комиссию по изучению и охране водных ресурсов Сибири. В нее вошли многие деятели по мелиорации в Сибири, в том числе СП. Залыгин. На совещаниях этой комиссии рассматривался, в частности, вопрос о Нижне-Обской ГЭС. Проектирование этой гидростанции в самом низовье Оби подвергалось резкой критике: колоссальное водохранилище затопило бы огромную площадь Сибири, причем захватило бы нефтяные районы.

По просьбе нашей комиссии М.А.Лаврентьев написал статью в журнал «Коммунист» с решительной критикой проекта строительства Нижне-Обской ГЭС. С протестами против этого проекта в печати много выступал С.П. Залыгин. Проект «похоронили».

Много хороших, важных дел сделал Михаил Алексеевич Лаврентьев. И я благодарна ему за Сибирь, за то, что он подарил мне такие интересные годы. И по-доброму проводил в Москву в 1970 году, когда я в пожилом возрасте захотела вернуться к своей семье.

		П.Я.Кочина. Я благодарна ему за Сибирь... // Российская академия наук. Сибирское отделение: Век Лаврентьева / Сост. Н.А.Притвиц, В.Д.Ермиков, З.М.Ибрагимова. - Новосибирск: Издательство СО РАН, филиал «Гео», 2000. - С.212-215.



		ОГЛАВЛЕНИЕ • ФАЙЛ PDF