Глава 10

СТАНОВЛЕНИЕ

Первые годы. В1960-1965 годах продолжалось и в основном было завершено строительство новосибирского Академгородка, создание экспериментальных стендов и установок, оснащение лабораторий. Одновременно в значительной части институтов были получены крупные научные и практические результаты.

В ноябре 1960 года было отмечено мое шестидесятилетие. Приехало много друзей из Москвы, Киева, Тбилиси. В эти дни у нас грянул мороз 35-40 градусов, и многим приезжим пришлось организовать подходящую одежду - валенки, полушубки. Среди приехавших были В.А.Кириллин, К.Н.Руднев, М.В.Келдыш, П.Л.Капица, А.А.Дородницын, А.Ю.Ишлинский. Два-три дня прошли быстро: обсуждались перспективы развития СО АН, связи Новосибирска с другими центрами, с Москвой.

Доклад М.А.Лаврентьева на выездном заседании Президиума Академии наук СССР в Новосибирске. 1961 г.

Крупным событием было выездное заседание Президиума Академии наук в Новосибирске в сентябре 1961 года. Члены экспертных комиссий по наукам подробно познакомились с деятельностью наших институтов, дали оценку избранным направлениям и первым результатам исследований. В основном оценка была достаточно высокой. Президент Академии М.В.Келдыш, например, сказал: «Когда работа по созданию Сибирского научного городка будет доведена до конца, мы получим образцовое научное учреждение, громадный комбинат науки, который призван не только поднимать науку в Сибири, не только содействовать росту производительных сил Сибири, но и сыграть выдающуюся роль в развитии всей советской науки». Выездное заседание Президиума всколыхнуло весь коллектив Отделения, вызвало большой энтузиазм.

В президиуме (слева направо): К.Н.Руднев, М.В.Келдыш, М.А.Лаврентьев, Е.К.Федоров

Остановлюсь кратко на достижениях институтов Академгородка за этот первый период. Поскольку все написанное - воспоминания, а не отчет, то понятно, что я буду касаться только того, что мне наиболее близко.

Первые итоги. К следующему большому смотру - 10-летию Сибирского отделения, которое отмечалось в 1967 году, можно было с уверенностью сказать, что замысел создания комплексного научного центра удался. В Академгородке сосредоточены на одной территории 17 институтов и конструкторских бюро - это 7 - научного потенциала Академии наук СССР (а все СО АН составляет 10-15 %).

Если на схеме Академгородка соединить линиями институты, которые взаимодействуют, получится густая сеть, отражающая многообразные связи наук. Но наибольшее число линий сойдется в Институте математики и Вычислительном центре, которые и сами расположены в центре Академгородка.

Математика сейчас вросла во все науки, без ЭВМ немыслима полноценная работа комплексного научного центра. В Академгородке нам удалось осуществить плодотворные связи практически всех наук с математикой, что и позволило в ряде случаев сильно продвинуться вперед.

Математика. В Институте математики с первых лет получили развитие современные научные направления, возглавляемые видными академиками: С.Л.Соболевым, А.И.Мальцевым, А.В.Канторовичем, А.Д.Александровым, каждый из которых воспитал плеяду талантливых учеников. Работы института трижды отмечены Ленинской премией.

Яркие результаты по кубатурным формулам получил С.Л.Соболев. В области анализа с самого начала образовалась сильная группа молодых докторов (А.В.Бицадзе, П.П.Белинский и другие).

Особенно сильно выросла и укрепилась школа А.И.Мальцева - лауреата Ленинской премии, умелого организатора и большого ученого. Здесь был получен ряд крупных результатов; он сам и его сотрудники принимали активное участие в развитии университета и физматшколы. Ранняя смерть А.И.Мальцева была для нас большим ударом, но созданная им алгебраическая школа продолжает занимать ведущее положение и пополняться молодежью. Его имя носит улица в Академгородке, где он жил, и аудитория в университете, где он читал лекции.

В тесном контакте с экономистами (А.Г.Аганбегяном и его сотрудниками) в Институте математики получил большое развитие экономико-математический отдел, созданный академиком Л.В.Канторовичем и возглавляемый сейчас его учеником членом-корреспондентом В.Л.Макаровым. Об этом стоит сказать особо - именно у нас, в Академгородке, на базе постоянного взаимодействия математиков и экономистов оформились и получили сильное развитие новые направления науки - линейное программирование и экономико-математическое моделирование, значение которых для планирования народного хозяйства трудно переоценить. За исследования в области математической экономики Л.В.Канторович был удостоен Ленинской премии, а еще через десять лет - Нобелевской премии.

Поколения сибирских математиков. Слева направо: П.П.Белинский, Ю.Л.Ершов, А.И.Мальцев

В теоретическом отделе Института гидродинамики академик И.Н.Векуа вел свои известные исследования в области интегральных уравнений, отмеченные в 1963 году Ленинской премией, Л.В.Овсянников существенно развил групповой анализ дифференциальных уравнений. Из молодежи крупный результат получил P.M.Гарипов - он разработал новый теоретический подход к изучению явления цунами.

Яркий след оставил член-корреспондент А.А.Ляпунов. Он собрал около себя группу способной молодежи и много работал с ними по кибернетике и ее самым разнообразным приложениям. Велика роль Ляпунова в создании физматшколы и системы отбора учащихся.

Наиболее крупные успехи Сибирского отделения в области прикладной и машинной математики связаны с приходом в СО АН академика Г.И.Марчука. В 1964 году Марчук возглавил Вычислительный центр СО АН. Здесь он организовал широкие исследования по математическому моделированию, проблемам физики атмосферы и океана, геофизики, языкам программирования и программному обеспечению различных задач науки и техники. Методы численных решений в области механики сплошной среды и математической физики существенно продвинул вперед академик Н.Н.Яненко, сейчас он продолжает эту работу во главе Института теоретической и прикладной механики. В области некорректных задач и приложения математических методов в геофизике сильные результаты получили М.М.Лаврентьев и А.С.Алексеев.

Крупнейшим успехом Сибирского отделения надо считать созданную по инициативе Г.И.Марчука АСУ «Сигма» (в первом варианте - АСУ «Барнаул») - одну из лучших в СССР по полноте охвата процессов производства, подготовке выпуска продукции и по масштабам. Это коллективный труд сотрудников нескольких институтов Отделения (экономистов, математиков), отраслевого НИИ и самих промышленных предприятий. Созданию этой АСУ активно помогали Барнаульский радиозавод и его директор Б.В.Докторов.

Р.И.Солоухин показывает установку для изучения детонации

С коллегами-первопроходцами Института гидродинамики. Слева направо: в первом ряду — Л.В.Овсянников, Г.С.Мигиренко, М.А.Лаврентьев, П.Я.Конина, О.Ф.Васильев; во втором ряду — А.А.Дерибас, И.И.Данилюк, Э.А.Антонов. 60-е гг.

Приятно отметить, что ВЦ с самого начала проводит линию тесной кооперации при решении проблем из различных областей - с ним успешно сотрудничают (и получают крупные результаты) Институт катализа, Институт органической химии, Институт гидродинамики, Институт ядерной физики, Институт автоматики и электрометрии, в последние годы - Институт цитологии и генетики.

Гидродинамика. Остановлюсь подробнее на Институте гидродинамики - первенце Сибирского отделения. Естественно, эта тематика мне ближе всего. Кроме того, на примере гидродинамики хорошо видно, как на интересных и практически важных задачах быстро выросла и приобрела свое лицо научная молодежь, приехавшая в Сибирь даже без кандидатских степеней.

Детонация. Одной из первых установок в Институте гидродинамики была установка по изучению детонации (взрыва) газа в цилиндрической трубе. Уже за несколько десятков лет до этого было обнаружено, что фронт детонации распространяется по спирали. Многие, в том числе крупные, ученые пытались построить теорию этого явления. Его долго изучали в московском Институте химической физики (у Н.Н.Семенова), но и здесь большого успеха добиться не удалось. Б.В.Войцеховский при активном участии Р.И.Солоухина, М.Е.Топ-чияна и В.В.Митрофанова построил теорию, которая полностью расшифровала это явление и впоследствии получила ряд важных приложений. За эту работу Б.В.Войцеховский, Р.И.Солоухин и Я.К.Трошин (Москва) были удостоены Ленинской премии.

В том же круге идей Л.А.Лукьянчиков разработал новый тип безопасных высоковольтных детонаторов, не срабатывающих даже при ударах (скажем, молотком на железной плите), а также при сильном нагреве (можно бросить на раскаленные угли). Это изобретение позволило резко расширить область применения взрыва в народном хозяйстве - автоматическое отключение тока, рыхление мерзлого грунта, штамповка деталей. Метод штамповки взрывом, внедренный сначала на авиационном заводе им. Чкалова в Новосибирске, быстро распространился на различные заводы многих министерств.

Направленный взрыв. При взрывных работах почти всегда важно, чтобы грунт переместился в определенном направлении. У меня появилась идея - как надо расположить взрывчатку, чтобы осуществить направленный переброс грунта. Я предложил ее разработку своим ученикам В.М.Кузнецову и Е.Н.Шеру. Эксперименты, выполненные в 1960 году на берегу Обского моря, подтвердили правильность полученного решения, которое позволило повысить эффективность использования взрыва.

Сверхвысокие скорости. В начале 60-х годов в связи с развитием космических исследований стала весьма актуальной проблема встречи космических аппаратов с метеоритами. Мой ученик В.М.Титов (ныне член-корреспондент) взялся за задачу моделирования метеоритного удара в земных условиях. Используя принципы кумулятивных зарядов, Титов добился возможности разгонять небольшие металлические шарики до космических скоростей - 15-20 км/сек. Это открытие позволило Титову изучать эффект удара о преграды (защитное устройство, обшивку, иллюминатор космического корабля) частиц с космическими скоростями, иными словами, моделировать встречу корабля с метеоритами. Эти опыты также тесно связаны с проблемой эффекта действия метеоритов, падающих на Землю, Луну и другие небесные тела.

Сварка взрывом. Стрелочный завод обратился к нам с просьбой помочь осуществить упрочнение взрывом подвижной части стрелки. Сотрудники института А.А.Дерибас, Ю.А.Тришин, Е.И.Биченков быстро провели нужный опыт. Обработанная взрывом стрелка была поставлена на путь, и через полгода стало ясно, что она может служить почти в два раза дольше, чем обычно. При желании за полгода-год можно было наладить упрочнение всех выпускаемых заводом стрелок и тем самым дать солидную прибыль. К сожалению, из-за бюрократической волокиты широкое внедрение затянулось. Чтобы пустить на стрелочном заводе цех по упрочнению взрывом, понадобилось почти 15 лет!

Разработка метода упрочнения случайно привела к новому научно-техническому открытию. Желая усилить эффект и избавиться от возможных при взрыве нарушений поверхности стрелки, попробовали упрочнять стрелку, бросая на нее взрывом металлическую пластину. При опытах неожиданно обнаружилось, что часто металлическая пластина приваривается к стрелке. Во время осмотра детали с приваренной пластинкой в лабораторию зашел сотрудник из отдела прочности, посмотрел и воскликнул: «Товарищи, это же новый метод сварки!», но тут же начал говорить, что все это только забавное явление и приложений иметь не может. Через несколько дней мне принесли на подпись для отправки составленную им заявку на «изобретение» сварки взрывом. Сотрудник был явно жуликоват, мы от него быстро избавились. Развитие теории и практики сварки взрывом взял на себя А.А.Дерибас.

Забавное в этой истории то, что за 15 лет до описанных опытов аналогичная сварка была получена Н.М.Сытым в моей лаборатории под Киевом. Для опытов была нужна медная болванка диаметром 10-20 сантиметров. Достать такую болванку мы не смогли, но у нас была медная проволока. Сытый взял пучок этой проволоки, обмотал детонирующим шнуром и произвел подрыв. Получилась нужная монолитная болванка. Аналогичная сварка происходила также и при опытах с кумулятивными зарядами, но мы рассматривали эти эффекты как курьез.

Оценка, данная этому явлению специалистом по прочности, хорошо знакомым с обычной сваркой, явилась примером того, как важно в коллективе (или рядом) иметь ученых и практиков разных специальностей.

Параллельно с нами сваркой взрывом начали заниматься в США, позже, но в очень широких масштабах - в Швеции, ФРГ, Японии. По количеству различных применений взрыва для сварки мы сегодня занимаем первое-второе место в мире, но по массовому применению особо важных биметаллических изделий (например, сталь - нержавейка), мы стоим на одном из последних мест. Причина - министерствам невыгодно выпускать биметалл, в несколько раз более дешевый, чем металл с теми же качествами, но дорогой.

Надо отдать должное А.А.Дерибасу, который, несмотря на трудности внедрения, помог сваркой взрывом решить много важных технических задач прямо на заводах.

Больших успехов в использовании взрыва добился Институт электросварки им. Е.О.Патона АН Украины, куда мы отпустили одного из авторов сварки взрывом В.М.Кудинова.

Гидродинамические установки. С самого начала создания института встал вопрос об экспериментальной базе. Говорили о необходимости создания бассейна для протаскивания в нем моделей судов, лодок - в целях поиска наивыгоднейших конструкций. Самым крупным таким сооружением является канал-бассейн в институте им. Крылова в Ленинграде. Повторять такое сооружение было явно нецелесообразно - долго, дорого, да и рассчитывать на лучшие показатели, чем у ленинградцев, не приходилось. Б.В.Войцеховский, М.А.Лаврентьев, Г.С.Мигиренко предложили и в течение полугода в содружестве с молодежью (Б.И.Новиков и другие) создали принципиально иные устройства, на которых было возможно эффективно испытывать разные модели.

Демонстрационный эксперимент по сварке взрывом готовят для гостей Академгородка (участников советско-американского симпозиума) А.А.Дерибас и Ф.И.Матвеенков (стоит рядом). 1963 г.

Гидравлика. Сотрудники во главе с академиком П.Я.Кочиной (член-корреспондент О.Ф.Васильев, Н.А.Притвиц и другие) принимали участие в решении больших проблем, связанных с использованием грунтовых вод, расчетами и проектами сибирских гидроэлектростанций.

Благодаря исследованиям наших гидравликов на Красноярской ГЭС впервые в стране было спроектировано, а затем и построено новое сооружение для переправы судов через 100-метровую плотину - судоподъемник, заменяющий шлюзы. Судно заходит в камеру с водой, которая по рельсам поднимается (или опускается) на нужную высоту, где корабль выходит из камеры в реку (верхний или нижний бьеф).

Совет по взрыву. Полученные теоретические и практические результаты по взрыву требовали более широкого признания и возможностей для их использования. По моей инициативе в системе Академии наук СССР в 1959 году был создан Научный совет по народнохозяйственному использованию взрыва, где я стал председателем, а академик М.А.Садовский - моим заместителем. После организации Совета мы получили дополнительные возможности помогать реализации взрывных методов в технике и народном хозяйстве. У нас установилась прямая связь с Союзвзрывпромом и его главным инженером М.М.Докучаевым.

Как раз в то время велось проектирование создания методом взрыва противоселевой плотины на реке Малой Алмаатинке, в районе Медео, в 15 километрах от Алма-Аты. Довольно редко, один раз в 20-30 лет, при определенных климатических условиях в горах при таянии снегов образуются озера. В какой-то момент снежная плотина их не выдерживает и рушится, и огромная масса воды (до миллиона кубометров), несущая каменные глыбы, устремляется вниз по долине речки. Мощность водокаменного потока такова, что он может уничтожить половину Алма-Аты (за 100 лет город страдал от селей 3 раза). В 1962- 1963 годах показания гидрометеослужбы и сейсмических станций стали тревожными - ожидались крупные сели. Взрыв был единственным методом быстро создать плотину на пути селя и защитить город.

М.М.Докучаев предложил создать плотину двукратным взрывом, группа молодежи (М.А.Садовского и моя) провела расчеты, проект был представлен в Совмин Казахстана. Совмин и ЦК партии республики поддерживали проект, но ряд академиков Казахской Академии наук и ученые разных специальностей выступили в печати с резкими возражениями. Говорили и писали о том, что предполагаемый взрыв 10 тысяч тонн взрывчатки сам по себе опаснее селя. Экспертиза была поручена Совету по взрыву.

Собирались несколько раз в Академгородке и Москве, между заседаниями проводили подсчеты разных вариантов расположения ВВ и возможные сейсмические, фугасные, дымовые (то, чего больше всего боялись противники взрыва) последствия. По приглашению первого секретаря ЦК компартии Казахстана Д.А.Кунаева руководство Совета несколько раз собиралось в Алма-Ате, в совещаниях участвовали также противники взрыва.

На решение взрывать сильно повлиял сель, происшедший в районе озера Иссык в 70 километрах от Алма-Аты. Дело было так. В воскресенье, 7 июля 1963 года, на Иссык приехал один из руководителей республики с гостями. У причала их ожидал катер для поездки на другую сторону озера, чтобы показать гостям построенные там дома отдыха. Катер был наготове, но водитель куда-то отлучился. Пока его ждали, со стороны гор раздался гул и грохот - это шел сель. Стало ясно, что гостей нужно немедленно увозить. Через несколько минут после их отъезда в озеро вошел грязекаменный селевой поток. Озеро переполнилось, в естественной каменной плотине, подпиравшей его, образовалась промоина, и новый селевой поток вместе с водой из озера хлынул вниз по ущелью. Находящийся в конце ущелья районный центр Иссык сильно пострадал, но жертв там почти не было - жители были предупреждены о надвигающейся опасности.

Вскоре нас снова вызвал Д.А.Кунаев и запросил дополнительные данные о безопасности взрыва с тем, чтобы принять окончательное решение. Для проверки в районе, близком к будущей плотине, был произведен модельный взрыв. В спешке мы забыли обеспечить себе укрытие и во время взрыва попали под каменный дождь из камешков от 10 до 100 граммов - все старались голову вобрать в плечи и защитить ее руками. Обоснование безопасности было убедительным, и было принято окончательное решение - взрывать.

Момент направленного взрыва, создавшего противоселевую плотину на реке Малая Алмаатинка, в урочище Медео, в 15 км от Алма-Аты. 1966 г.

Знаменитый каток Медео, позади видна та самая плотина. 1976 г.

Взрыв произвели летом 1966 года. Мы стояли на горе и видели все - от огня до раздробленной каменной массы, отделившейся от склона и завалившей ущелье. Все это мы наблюдали из укрытия, хотя камни на этот раз до нас не долетели.

Через семь лет после сооружения плотины, летом 1973 года, по алмаатинскому ущелью прошел сель, по мощности больший, чем все прежние (он нес валуны весом до 120 тонн). Все построенные выше плотины селевые ловушки были сметены. Селехранилище, образованное плотиной, и рассчитанное на 100 лет, заполнилось почти на три четверти. Водоотводные трубы были забиты, уровень озера неуклонно поднимался, началось просачивание воды через плотину.

Из Москвы была срочно вызвана комиссия: от науки были М.А.Садовский и я. Мы очень жалели, что с нами нет главного создателя плотины М.М.Докучаева. На плотине собрались во главе с Кунаевым руководители Республики, представители промышленности, строители плотины, военные и ученые. Главный вопрос: выдержит ли плотина напор миллиона кубов? Хотя почти все были уверены, что выдержит и что просачивание тоже не страшно (обыкновенная фильтрация через каменную наброску), были предприняты меры по спуску воды из озера через трубы. Здесь исключительную организованность и культуру проявили военные. Через два дня можно было спокойно ехать домой.

Еще одной важной работой по линии Совета по взрыву была экспертиза на строительстве Красноярской ГЭС. Там нужно было вынуть часть скалы из основания плотины, но использовать взрывы боялись (не образуются ли в скале глубокие трещины). Под мою ответственность все же стали взрывать, и это сильно ускорило работы.

Крупным успехом надо считать завершение работ по теории и практике шнуровых зарядов. Много экспериментов (на воде, под водой, на льду, подо льдом) выполнено на Обском море. Для испытаний на толстом льду (до 2 метров) была организована на самолете экспедиция на Диксон и в устье Енисея. Взрывчатку пришлось взять с собой - так и летели, сидя на мешках с тротилом. Позже накладные заряды с успехом использовались для ликвидации скалы на Казачинских порогах реки Ангары, мешавших судоходству.

Главные авторы и исполнители этих работ (Н.М.Сытый, М.М.Лаврентьев, А.А.Дерибас, В.М.Кузнецов, Г.С.Мигиренко) были удостоены Ленинской премии.

Теоретическая и прикладная механика. Этому институту выпала сложная судьба - несколько раз менялись директора, а с ними и направления исследований. Основатель института академик С.А.Христианович создал современную экспериментальную базу исследований, были построены мощные аэродинамические трубы и стенды.

Были попытки непомерно расширить эту базу, а поскольку карман у Сибирского отделения один, то это пошло бы в ущерб другим, да и увело бы институт в прикладные исследования, свойственные не академической, а отраслевой науке. С приходом на пост директора академика Н.Н.Яненко в институте увеличился удельный вес теоретических тем и численных методов решения задач механики сплошной среды.

Физика в Академгородке представлена четырьмя институтами: Институтом ядерной физики, Институтом теплофизики, Институтом физики полупроводников, Институтом автоматики и электрометрии.

Институт ядерной физики был создан по инициативе И.В.Курчатова. Работавший у него талантливый молодой физик Г.И.Будкер разработал проект ускорителя элементарных частиц со встречными пучками. Курчатов считал это направление весьма прогрессивным, но требующим больших установок и новых людей, и поэтому развивать его следовало на новом месте. Курчатов рекомендовал Будкера для создания в Новосибирске Института ядерной физики и реализации там идеи по встречным пучкам. Он рекомендовал также избрать Будкера академиком. Вместе с Г.И.Будкером переехала большая группа сильных физиков (А.А. Наумов, С.Т Беляев и другие) со своими учениками. Институт быстро вырос и получил мировое признание, работы по встречным пучкам и ускорителям были отмечены Ленинской и Государственной премиями. Институт привлек и воспитал много способной молодежи (Ро-д З. Сагдеев был избран академиком в 35 лет, А.Н.Скринский - в 34 года).

Ускорители и знаменитый круглый стол, за которым заседает Ученый совет Института ядерной физики, не сходили со страниц газет и журналов и с киноэкранов.

Но не обошлось и без сложностей. Стремление Г.И.Будкера расширять институт (в частности, чтобы производить и продавать ускорители) вызвало у меня серьезные опасения. Правда, новосибирский институт - самый маленький среди исследовательских центров ядерной физики, имеющихся в стране (в Москве, Дубне, Обнинске), но он уже и так был больше всех институтов в Академгородке, а мы не могли допускать роста этой диспропорции. Кроме того, по моему глубокому убеждению, институт с количеством работников свыше тысячи становится малоуправляемым, начинается распыление сил.

Среди физиков новосибирского Академгородка. Слева направо: В.А.Сидоров, Ро-д 3. Сагдеев, Г.И.Будкер, М.А.Лаврентьев, Р.И.Солоухин, С.Т.Беляев. 60-е гг.

Крупные результаты получены в Институте теплофизики. Директору С.С.Кутателадзе (ныне - академик) удалось собрать и подготовить очень сильный коллектив теоретиков и экспериментаторов. При активном участии Кутателадзе были решены важные проблемы энергетики: найдены закономерности теплообмена при кипении, в турбулентных пограничных слоях, в закрученных потоках. Найден эффективный путь использования подземных термальных вод (профессор Л.M.Розенфельд). На Камчатке впервые в мире была построена экспериментальная геоэнергетическая станция с турбоагрегатом, работающим на парах фреона.

Новое время - новые задачи, теперь наши теплофизики успешно решают ряд проблем, связанных с тепловыми эффектами при движении тел в атмосфере.

Результаты международного класса по голографии, по автоматизации физических экспериментов и по устройствам для работы человека с ЭВМ получены в Институте автоматики и электрометрии (директор - член-корреспондент Ю.Е.Нестерихин).

В Институте физики полупроводников под руководством члена-корреспондента А.В.Ржанова получили развитие новые важные направления: акустооптика, акустоэлектроника. Здесь за результаты работ по лазерной физике и ее техническим применениям отмечен Ленинской премией профессор В.П.Чеботаев (впоследствии - академик).

Химия. Уже в первые годы работы СО АН много ценных идей и открытий выдали наши химические институты. При активной помощи Н.Н.Семенова нам удалось собрать в городке блестящую плеяду ученых в области химии, сильных теоретиков, в то же время тесно связанных с промышленностью, знавших ее нужды. И второе важное обстоятельство - они работали рука об руку, в тесном контакте, их связывала настоящая дружба. Припоминаю случай: на выборах в Академию Н.Н.Ворожцов набрал необходимое число голосов, чтобы стать академиком, но не было вакансии. Когда удалось добиться дополнительной вакансии и его избрание состоялось, В.В.Воеводский от радости даже прослезился.

В.В.Воеводский, наш первый академик среди химиков, сыграл огромную роль в становлении химической науки в Отделении и в подготовке научных кадров. Человек широкого научного кругозора, он работал во многих новейших областях химии и физики, интересовался проблемами на стыках наук, был словно рожден для работы в комплексном научном центре. У меня с ним было единственное расхождение - по спорту. Он настаивал на строительстве спортивных залов, я же считал, что в городке сама природа создала все условия для физкультуры: зимой ходи на лыжах, летом плавай. (Кстати, однажды, когда я был в Австралии и меня пригласили на матч по регби, я высказался в том духе, что наука далеко ушла бы вперед, если бы в нее вкладывали те силы и энергию, которые уходят во время спортивных баталий. В местной газете воспроизвели эту шутку, а на рисунке изобразили, как я спасаюсь бегством от разъяренных болельщиков).

В.В.Воеводский и член-корреспондент А.А.Ковальский заложили прочные основы Института химической кинетики и горения, который работает на переднем крае физической химии и новых тонких методов исследования химических превращений, воспитали много способной молодежи. Теперь институт возглавляет ученик В.В.Воеводского - член-корреспондент Ю.Н.Молин.

Среди участников первого Общего собрания СО АН (слева направо): организаторы и директора новых институтов — биолог Н.П.Дубинин, химики Г.К.Боресков, В.В.Воеводский, Н.Н.Ворожцов, А.А.Ковальский, А.В.Николаев. 1958 г.

Неорганическую химию поставил на надежные рельсы академик А.В.Николаев. Он еще до войны работал по сибирским проблемам, открыл в Кулундинских озерах поваренную соль, а за теоретические исследования первым был удостоен премии имени В.И.Вернадского. В Институте неорганической химии впервые была разработана новая методика получения сверхчистых цветных металлов - платины, кобальта, золота. Академик А.В.Николаев со своим коллективом добился золота чистотой «шесть девяток» (то есть содержащего только одну миллионную долю примесей). Получение таких чистых металлов имеет особое значение для многих разделов науки и техники, особенно в электронике, космической технике, вычислительных машинах. Широкое внедрение в практику получили также разработанные в институте моющие средства.

Институт катализа стал, можно сказать, образцом удачного симбиоза «наука - промышленность». Теоретические исследования по катализу академика Г.К.Борескова и его учеников, его совместные работы с членом-корреспондентом М.Г.Слинько по математическому моделированию каталитических процессов (еще один плод комплексного подхода и близости математиков) получили международное признание и нашли широкий выход в промышленность. Академик Г.К.Боресков стал во главе международной организации по развитию этих направлений.

Много ценных теоретических и практических результатов дал Институт органической химии, созданный академиком Н.Н. Ворожцовым. Мне особенно приятно, что в этом институте также получили развитие связи химиков и математиков, на базе ЭВМ возник Всесоюзный центр по спектрам химических веществ, который возглавляет академик В.А.Коптюг. Дирекция этого института постоянно уделяла внимание подготовке кадров как через университет, так и путем привлечения студентов, аспирантов, молодежи к решению больших проблем химии. Эти традиции продолжаются и теперь.

Геология. Одним из наиболее сильных по кадрам и оборудованию с самых первых дней образования СО АН стал Институт геологии и геофизики. В нем удачно объединились сибирские геологи, в основном воспитанники старой томской школы, а также приехавшие из европейской части страны представители других школ.

Институт геологии можно назвать кузницей кадров самой высокой квалификации. Здесь, например, выросли академик Б.С.Соколов, ныне - академик-секретарь Отделения геологии, геофизики и геохимии Академии наук, академик Ю.А.Косыгин, директор Геологического института в Хабаровске, и академик А.А.Яншин.

Время создания СО АН совпало с открытием в Сибири многих новых месторождений нефти, газа, железных и полиметаллических руд, интенсивно развивалась добыча золота, алмазов. Институт во главе с академиком А.А.Трофимуком принял самое активное участие в обосновании этих поисков, стал флагманом геологической науки в Сибири. Исследования наших ученых явились теоретическим фундаментом для работы большой армии сибирских геологов-производственников. Крупные результаты за последние годы получены по проблеме искусственного выращивания кристаллов. Созданный в Академгородке геологический музей привлекает многочисленных гостей - и наших, и зарубежных.

Мозговой центр Института геологии и геофизики СО АН. По часовой стрелке: B.C.Соболев, В.Н.Сакс, А.Л.Яншин, Э.Э. Фотиади, Н.Н.Пузырев, И.В.Лучицкий, Б.С.Соколов, Ю.А.Кузнецов, В.А.Кузнецов, А.А.Трофимук. 1970 г.

Методы добычи полезных ископаемых разрабатывает Институт горного дела, созданный еще в составе Западно-Сибирского филиала и много лет работавший под руководством Н.А.Чинакала, автора знаменитого щитового метода добычи угля. Главным направлением института было создание новой техники для горных работ, и успехи коллектива в этом направлении отмечены Ленинской премией. Появление новых институтов Сибирского отделения (гидродинамики, теоретической и прикладной механики) вдохнуло в институт новую жизнь - больше внимания стало уделяться проблемам горного давления, механике горного массива. Был получен интересный результат - научились определять, как расположить на глубине взрывчатку, чтобы после взрыва куски руды получились в среднем нужных размеров, удобные для выемки и транспортировки. Этот результат, а также машины, разработанные на вибрационных принципах, легли в основу новой высокопроизводительной технологии добычи руды.

Цитология и генетика. Этот институт, организованный академиком Н.П.Дубининым, на первом этапе прошел короткий, но трудный путь развития. Огромная роль в сохранении и дальнейшем развитии института (после отъезда Дубинина) принадлежит академику Д.К.Беляеву. Под его руководством сложился дружный коллектив теоретиков и практиков, получено много крупных результатов в разных направлениях.

Особо надо отметить, что в Академгородке дана зеленая улица одной из самых молодых и в то же время многострадальных отраслей биологии - генетике. Методом радиационного мутагенеза был выведен новый сорт пшеницы Новосибирская-67, приспособленный к сибирским условиям, получены улучшенные сорта сахарной свеклы. Сильное развитие получила молекулярная биология: уже в первые годы созданы действенные противовирусные препараты.

Президента Академии наук А.Н.Несмеянова принимает в «опальном» Институте цитологии и генетики заместитель директора, кандидат биологических наук Д.К.Беляев (слева от него заместитель председателя СО РАН Т.Ф.Горбачев). 1959 г.

Экспериментальная биология и медицина. При формировании институтов Академгородка возникла мысль о том, чтобы иметь институт медико-биологического направления.

Медицина как отрасль науки много лет назад отделилась от близких ей физики, химии. Организация такого института в Академгородке была попыткой соединить фундаментальные достижения в области естественных наук с опытом и потенциалом медицинской науки и практики. С.Л.Соболев и я поехали в Академию медицинских наук, где нас хорошо встретили академики Бахирев, Петровский, Василенко. Мы рассказали о планах создания нового крупного научного центра в Сибири и просили помочь в подборе людей. Сообща перебрали многих известных медиков и остановились на Е.Н.Мешалкине - крупном хирурге и организаторе (позже он получил Ленинскую премию, стал Героем Социалистического Труда). Мешалкин взялся за дело с энергией и энтузиазмом, собрал коллектив врачей и физиологов, организовал лаборатории, начал проводить операции на сердце, и скоро это стало основным делом всего коллектива. Было ясно, что институт идет не в сторону фундаментальных исследований. Расширялась клиника, росло число операций. Если исключить субъективные факторы, то, видимо, это была преждевременная попытка соединить две разобщенные и развивающиеся согласно своим собственным традициям системы - Академию наук и Академию медицинских наук, и эта попытка, к сожалению, не удалась. С Институтом экспериментальной биологии и медицины пришлось расстаться, та же судьба постигла позже и отпочковавшийся от него Институт физиологии. Сейчас первый из них подчинен Министерству здравоохранения РСФСР, второй вошел в состав Сибирского отделения АМН.

Экономика. При создании Академгородка была ясна необходимость иметь институты по общественным наукам.

Становление института экономики прошло не просто. Директор института член-корреспондент Г.А.Пруденский в числе первых приехал в Академгородок и привез группу своих сотрудников и учеников - значительный, но весьма пестрый коллектив. Сам Пруденский принадлежал к старшему поколению экономистов и довольно скептически относился к еще только пробивавшим себе дорогу в экономике математическим методам, которые развивала в его институте группа молодежи во главе с А.Г.Аганбегяном, тесно связанная со школой Л.В.Канторовича. Сложилась конфликтная ситуация. Президиум Отделения был склонен больше поддерживать Аганбегяна с его новыми подходами, ему дали возможность организовать самостоятельную (и довольно крупную) лабораторию по применению математических методов в экономике. Год спустя Пруденский серьезно заболел и уехал для лечения в Москву, где вскоре скончался. Директором института стал А.Г.Аганбегян (ныне - академик). За прошедшие годы в институте сформировался сильный коллектив, пользующийся большим авторитетом. Совместно с НГУ выращено много специалистов по экономике. Институт стал признанным лидером в разработке экономико-математических моделей развития народного хозяйства, совместно с государственными плановыми учреждениями союзного и республиканского значения ведет важные работы по планированию развития производительных сил восточных районов страны.

История. Сформировать институт гуманитарного профиля в комплексе с естественными науками оказалось не так легко. У физиков, химиков, геологов здесь было много коллег, им для работы важнее всего были хорошие лаборатории и приборы. А историкам, филологам, философам нужны богатые библиотеки, центральные архивы, общение с учеными того же профиля. Пришлось начать с организации гуманитарного отдела в Институте экономики, его возглавил известный археолог и исследователь Сибири и Дальнего Востока А.П.Окладников (теперь - академик, Герой Социалистического Труда). Он подобрал сильный коллектив молодежи и энтузиастов. Исследования и находки коллектива под руководством Окладникова приобрели международную известность, многотомный труд института по истории Сибири был удостоен Государственной премии.

Подготовка кадров. Как я уже отмечал раньше, с самых первых дней СО АН считало подготовку кадров важнейшей проблемой вообще и особенно - в Сибири.

Основатель сибирской археологической школы и гуманитарных исследований в Отделении академик А.П.Окладников с коллегами из Бурятского института общественных наук (слева от А.П.Окладникова Е.А.Хамзина, Е.М.Залкинд, П.Б.Коновалов). 1973 г.

Создание Новосибирского университета явилось первым шагом в осуществлении одного из главных наших принципов - сочетать научные исследования с подготовкой кадров для науки, высшей школы, промышленности Сибири.

Нам была предоставлена уникальная возможность - создать высшее учебное заведение, идеально приспособленное для соединения образования с наукой. Мы постарались полностью использовать опыт, накопленный в этом направлении Физико-техническим институтом, Московским и Ленинградским университетами. Для этого существовали все условия, так как среди организаторов НГУ были и организаторы Физтеха, и ученые, по многу лет преподававшие в нем и в столичном университете.

Мы развили дальше идею Физтеха, потому что смогли обеспечить университет крупными учеными-преподавателями практически по всем направлениям науки на всех факультетах: механико-математическом, физическом, естественных наук (т. е. по химии и биологии), геологическом, экономическом, гуманитарном.

Наш университет необычен. Прежде всего, он размещается в здании, гораздо меньшем, чем традиционные университеты (строительство обошлось в 4 миллиона рублей, а по общепринятым нормам он бы стоил 40-50 миллионов.). Как же это удалось? Прежде всего, здесь нет множества лабораторий - студенты работают не на учебных приборах и макетах, а в реальных лабораториях академических институтов. Здесь не так уж много аудиторий - большинство спецкурсов и факультативов читается прямо в институтах. Наконец, университету не нужны даже кабинеты для заведующих кафедрами - они имеют их у себя на работе.

Все это решается так просто потому, что университет расположен на территории Академгородка, в 10-15 минутах ходьбы от институтов. Таким образом, ученый, читающий лекцию в университете, равно как и студент, проходящий практику в институтской лаборатории, теряют минимум времени на дорогу. Уже с третьего курса у студентов начинается серьезная практика, а с четвертого курса вся их учебная неделя проходит в лабораториях институтов.

Сибирское отделение с первого дня считало университет своим кровным делом и, надо сказать, немало попортило себе крови, чтобы добиться реализации названных принципов. (Как писал Самуил Маршак: «А все хорошее, друзья, дается нам недешево»).

Подготовка молодежи для работы в науке не терпела промедления - поэтому университет был открыт в 1959 году, раньше многих институтов Отделения. Первый набор был невелик - 200 первокурсников, 50 человек, переведенных на второй курс из других вузов, и 100 человек - на вечернем отделении (это была в основном молодежь, строившая Академгородок). Занимались и слушали лекции в здании школы (корпус НГУ еще строился), а жили первую осень в палатках (общежития еще не были сданы).

Ректор Новосибирского государственного университета академик И.Н.Векуа со студентами. Второй справа — Ю.Л.Ершов, будущий академик и один из последующих ректоров НГУ. 1962 г.

Возглавил университет академик И.Н.Векуа, в качестве проректора пригласили из Москвы одного из организаторов и работников Физтеха Б.О.Солоноуца. В Совет университета вошли крупные ученые - практически все работавшие тогда в Новосибирске академики и члены-корреспонденты Сибирского отделения, они же создавали и возглавляли кафедры. Этот Совет в ходе ожесточенных дискуссий определил те принципиальные положения, которые легли в основу работы Новосибирского университета. Чтобы освободить студентам время для исследовательской работы на старших курсах, нужно было полностью перестроить все преподавание. Университет получил право работать по индивидуальным учебным планам, содержание их рождалось в спорах и исканиях. Надо было перенести чтение большой части теоретических дисциплин на первые годы обучения, определить оптимальное соотношение лекций, семинаров, практикумов, увязать во времени получение новых знаний по различным дисциплинам.

Первую лекцию в НГУ прочел академик С.Л.Соболев. 1959 г.

При этом важно было дать студентам глубокие фундаментальные знания, ибо узкие специализации в наше время устаревают с огромной скоростью. Поэтому необходимо создать прочную основу, владея которой, молодой специалист сможет быстро перестраиваться и осваивать новое.

Было много сложностей с отдельными деятелями из Министерства высшего образования. Там были люди, которые считали, что наш университет должен развиваться по установленным стандартам, а Сибирское отделение все время, как могло, ломало эти стандарты, стараясь создать учебное заведение нового типа, максимально приближенное к науке.

Мы, например, не имели права беспрепятственно приглашать на работу в университет научных сотрудников академических институтов - всякий раз следовало обращаться за разрешением в Министерство. Почему-то стипендия у наших студентов была ниже, чем в Московском университете - а это все не способствовало привлечению талантливой молодежи в Сибирь. Довод был один - наш университет маленький. При этом не учитывалось, что такой «плотности» преподавателей высшей квалификации, как у нас, не было ни в одном другом университете, значит, прямой смысл всеми способами привлекать в него молодежь.

Был момент, когда совместительство ученых в университете вообще запретили - но мы выдержали и это и добились отмены этого вредного акта, рожденного непониманием сути проблемы.

Было и еще одно нападение. Ко мне в Институт гидродинамики пришел молодой человек - представитель Госконтроля: «В Вашем Институте имеют место грубые нарушения закона работы по совместительству, Ваши профессора читают лекции в рабочее время института». Я вежливо поздоровался и сказал: «Приходите через полчаса, я должен сейчас говорить с Москвой по срочному делу». Я позвонил министру финансов и министру просвещения: «У меня появился человек из Госконтроля и приказывает запретить ученым в рабочее время читать лекции, то есть развалить важнейшее для нас дело - подготовку кадров высшей квалификации». Оба министра дали санкцию выгнать дурака. Когда ко мне через час снова пришел человек из Госконтроля, я показал на портрет Ленина и сказал: «Вот Ленин, а вот порог - уходите, и чтобы я Вас больше не видел».

Несколько раз Сибирское отделение выступало с предложением передать Новосибирский университет в его ведение - это помогло бы более тесному слиянию наших интересов, более оперативной подготовке кадров по новым специальностям, широкому привлечению ученых к работе с молодежью. Но это не получилось. Отголоски нашей войны за право введения новшеств в университете не изжиты и сегодня.

За последние годы были приняты важные решения по повышению эффективности научно-исследовательской работы в высших учебных заведениях. Предусмотрен ряд мер по усилению привлечения ученых Академии к преподаванию, разрешено более широкое совместительство, определен ряд льгот для университетов и вузов, где особенно хорошо налажена научно-исследовательская работа. Интересно, что в перечень этих вузов (70 наименований) министерство включило только два сибирских: Томский и Иркутский университеты. И не включило Новосибирский...

В 1979 году Новосибирскому университету исполнилось двадцать лет - срок, вполне достаточный для проверки правильности и жизненности его принципов. (Эти принципы после отъезда академика И.Н.Векуа в Грузию последовательно проводили сменившие его на посту ректора академик С.Т.Беляев, выпускник Физтеха, а после него - академик В.А.Коптюг.)

М.А.Лаврентьев со студентами НГУ. 60-е гг.

Я считаю, мы добились здесь большого успеха. Новосибирский университет прочно врос в Академгородок, его факультеты тесно переплелись с институтами соответствующего профиля. Все члены Академии и половина докторов наук Академгородка (а всего - почти полтысячи сотрудников Отделения) читают в университете лекции, ведут семинарские занятия, руководят курсовыми и дипломными работами. Все деканы, заведующие основными кафедрами, профессора - сотрудники СО АН. Это к вопросу - кто учит. А теперь - кого и как учим?

В Сибирском отделении работают более двух тысяч выпускников НГУ, среди них более 700 стали кандидатами наук, теперь уже появились десятки докторов, а один (Ю.А. Ершов) успел стать членом-корреспондентом. Выпускники университета и его аспирантуры составляют целые кафедры (математические и физические) в вузах и молодых университетах Сибири.

Одно из главных достижений НГУ - общий высокий уровень подготовки, воспитание способностей к исследовательской, творческой работе. Подтверждение - около трети дипломов и наград на всевозможных студенческих конференциях регулярно достается НГУ, его студенты не раз получали медали Минвуза и Академии наук СССР за лучшие научные работы.

Расскажу об одном эксперименте, который был проведен в конце 60-х годов по математической подготовке студентов на математических и физических факультетах. Взяли несколько крупных университетов Российской Федерации и в один и тот же час предложили на первых и пятых курсах серии задач, которые были разработаны в Отделении математики АН СССР. Руководил экспериментом академик Н.Н.Боголюбов.

В Москве был проведен анализ всех решений, и вот какая получилась картина. При десятибалльной системе по девять баллов было присуждено университетам в Москве, Ленинграде и Новосибирске, остальные четыре университета получили по три-четыре балла, причем и по первым курсам, и по пятым. (Первый курс - кого мы принимаем, пятый - кого выпускаем.)

Это было полуофициальным признанием успеха НГУ. Официальное произошло через несколько лет, когда на Всесоюзном смотре-конкурсе на лучшую постановку научно-исследовательской работы студентов первое место разделили два университета - Московский и Новосибирский.

Подмечать способности, развивать их надо не только у студентов, но и у школьников. Не в тридцать лет должен быть замечен талантливый человек, а в восемнадцать-двадцать, может быть, даже в пятнадцать. Наука от этого только выиграет.

Следующее крупное дело, которое удалось осуществить на базе новосибирского Академгородка, - это создание системы активного отбора способной молодежи на всей территории Сибири, Дальнего Востока, частично Казахстана и Средней Азии. Такой системой оказалась трехступенчатая физико-математическая и химическая олимпиада. Организовывалась она следующим образом.

Первая ступень. По школам, районным, городским и областным организациям народного образования рассылаются составленные сотрудниками СО АН и НГУ задачи школьного типа по математике, физике и химии. Часть задач рассчитана не столько на знание учебника, сколько на сообразительность. Всем желающим предлагается присылать решения в адрес Университета. Это так называемый заочный тур олимпиады.

Вторая ступень. Из приславших ответы отбираются лучшие, и им дается возможность за счет местных органов народного образования приехать во время весенних школьных каникул (в марте) в ближайший областной или республиканский центр.

В эти центры мы командируем 30-35 бригад из аспирантов, преподавателей и студентов НГУ, сотрудников СО АН, где они проводят второй (очный) тур - задают и проверяют задачи, проводят собеседования. В этом туре могут участвовать и другие школьники областных центров. В общей сложности в нем ежегодно участвуют 8-10 тысяч школьников Сибири и Дальнего Востока.

Третья ступень. Из показавших наилучшие успехи во втором туре около 600 человек за счет СО АН СССР приглашаются в Академгородок. Здесь в течение августа работает так называемая Летняя физматшкола. Крупные ученые и научная молодежь читают ребятам популярные лекции из разных областей наук. Шестьдесят молодых ученых (аспиранты, старшекурсники, доценты университета) проводят месяц со школьниками: это прогулки, купанье, беседы в аудиториях университета и наших институтов. Школьникам предлагают задачи из разных областей на сообразительность. Заканчивается Летняя физматшкола третьим туром олимпиады. Победители принимаются в Физико-математическую школу-интернат (ФМШ) при Новосибирском университете. В 9-х и 10-х классах этой школы обучается более 500 ребят около 30 национальностей со всех концов Сибири и Дальнего Востока. Около половины из них - дети из маленьких городов, рабочих поселков, деревень. Это еще одно доказательство того, что способные люди распределены достаточно равномерно среди интеллигенции, рабочих и колхозников.

ФМШ дает школьникам общеобразовательную подготовку, но с углубленным изучением математики, физики, химии. Один день в неделю освобожден для слушания спецкурсов, работы в институтских лабораториях. Для ребят с «умными» руками, со склонностью к изобретательству мы создали Клуб юных техников (КЮТ), правдами и неправдами построили для него специальное здание. КЮТу много помогали А.А.Ляпунов и А.С.Ладинский (мы с ними получили даже прозвище «трех дедов КЮТа»), сотрудники разных институтов. Наш КЮТ широко развернул работу по детскому техническому творчеству, в нем занимается сейчас до тысячи ребят. На базе КЮТа созданы специальные технические классы в физматшколе.

Ребята выдумывают и строят вездеходы и болотоходы, ведут астрономические наблюдения, конструируют приборы, которые используются в наших институтах. Работы кютовцев получили около 200 медалей ВДНХ, 100 дипломов всесоюзных конкурсов. А первый директор КЮТа И.Ф.Рышков позднее руководил техническим творчеством во всесоюзном пионерском лагере «Артек».

В период создания ФМШ раздавались голоса: а не похожи ли школы для одаренной молодежи на привилегированные учебные заведения Запада? Нет, никоим образом. Там, на Западе, основной и часто единственный принцип отбора в привилегированные колледжи - высокая плата за обучение. Мы же отбираем молодежь не по средствам и связям родителей, а по способностям. Тот, кто обладает математическим или иным дарованием и волей к труду, может их развивать, независимо от того, в какой местности и в какой семье он родился и рос.

Утверждали также, что мы выращиваем «белую кость», вундеркиндов, зазнаек. И это не так. В ФМШ настоящего зазнайства быть не может, потому что читают лекции, ведут занятия не только школьные педагоги, но кандидаты наук, иногда академики, крупнейшие ученые. Тут не зазнаешься! Один раз осадят, второй, а на третий раз любой зазнайка поймет, что знает, в сущности, ничтожно мало и начнет работать, что называется, в поте лица.

Собственно говоря, идея отбора и обучения молодежи, способной в какой-то определенной области, не нова: существуют же художественные, балетные, музыкальные школы, и всем ясно, что в первую не примут дальтоника, во вторую - хромого, а в третью - лишенного слуха. То же самое делаем и мы, принимая в ФМШ ребят с выраженными способностями к математике или физике.

Практика показала, что ФМШ - эффективный путь в университет и в большую науку. Ее выпускники становятся лучшими студентами физического и математического факультетов университета, среди них уже более 100 кандидатов наук.

Олимпиады и ФМШ - это большой и удачный педагогический эксперимент, но его еще нельзя считать завершенным. Требует уточнения соотношение между необходимым объемом знаний и творческой инициативой. Выпускники ФМШ в университете нередко оказываются впереди своих сокурсников и потому иногда начинают «разбалтываться». Наконец, не все удовлетворяет нас в системе школы-интерната: ребятам дорого обходятся поездки на каникулы домой (хорошо, если он с Алтая, а если с Камчатки?). И надо больше отпускать денег на содержание ребят в интернате - ведь усиленная умственная работа требует калорий не меньше, чем физкультура. А в спортивных школах нормы питания существенно выше!

На этом вопросе я сильно попортил отношения с одним весьма крупным руководителем. Встретившись с ним на правительственном приеме, я стал доказывать, что это негосударственный подход - заботиться о будущих футболистах больше, чем о будущих ученых. Разговор вышел крайне острый, помню, Е.А.Фурцева оттаскивала меня за рукав от разгневанного собеседника...

Но совершенно ясно, что олимпиады и специализированные школы - верный способ выявить и подготовить для поступления в вуз по-настоящему талантливых ребят из самых отдаленных уголков Сибири, помочь им найти свое призвание. Можно много рассуждать о деталях этой системы, но нельзя медлить с ее широким внедрением.

Внедрение. Тесная связь с народным хозяйством была с первых дней организации Сибирского отделения одним из его основополагающих принципов.

Чрезвычайно важно, чтобы все открытия, все достижения науки не оставались «вещью в себе», а как можно быстрее применялись на практике, ускоряли технический прогресс. При этом надо помнить, что связь науки с жизнью - явление не одностороннее. Нельзя не видеть, что эта связь в наши дни становится непременной и обязательной как для ученых, так и для практиков. Каждому понятно, что технический прогресс прямо зависит от успехов науки. В свою очередь, контакт с производством, несомненно, оказывает благотворное влияние на науку.

Настоящий ученый не может замыкаться в стенах своей лаборатории без ущерба для творчества. Он обогащается идеями, плодотворнее ведет исследования, если регулярно посещает крупные стройки, промышленные предприятия, колхозы и совхозы, завязывает личные контакты с практиками. Ученые обязаны выявлять затруднения, с которыми сталкивается практика, чтобы оказать помощь, используя готовые научные данные или поставив необходимые эксперименты.

В первые годы работы Отделения, когда еще возводились здания институтов, бригады ученых СО АН выезжали на предприятия и стройки Сибири - в Норильск, Якутию, на Красноярскую ГЭС, на заводы Омска и Кемерова, на шахты и рудники Кузбасса. Читали лекции, давали консультации, устанавливали связи, многие из которых переросли в прочное сотрудничество.

СО АН постоянно поддерживает связь с сотнями предприятий, преимущественно в Сибири, и сотни его разработок внедрены или внедряются в народное хозяйство. Сведения об этом можно найти в отчетах, в газетных и журнальных статьях. Я не хочу обращаться к примерам - важнее, на мой взгляд, проследить, как развивалась сама технология внедрения, передачи научных разработок в промышленность.

Проблема внедрения - это проблема преодоления противоречий между учеными, выдвинувшими новую идею, и директором завода, который, закономерно, не хочет идти на риск.

За рубежом тысячи предпринимателей разорились на попытках использовать принципиально новые идеи. В нашей системе управления народным хозяйством мы имеем все возможности, реально оценивая риск, успешно внедрять в жизнь новые научные открытия. Есть две крайности: одни считают, что надо открытие сразу передать промышленности, а другие - ждать, когда сама промышленность начнет использовать открытие. И то, и другое - плохо.

В одной из шахт Кузбасса. 1960 г.

Существенный опыт в области внедрения мы получили на примере работы СКБ по гидроимпульсной технике, первого в СО АН учреждения подобного рода. Мы наглядно убедились, что при любой, сколь угодно прекрасной начальной идее нужна большая техническая доработка, нужны материальные возможности и люди, причем очень разные: и ученые, и инженеры, и квалифицированные рабочие, и чтобы все они трудились вместе над экспериментальным образцом.

Именно отсюда и родилось предложение о КБ двойного подчинения. Схема была такая: институт дает научную идею, министерство строит КБ, дает своих людей, мы - своих авторов идеи и молодежь, оканчивающую университет. Все они вместе «доводят изделие». Когда ясно, что все получается, министерство строит под это изделие новый завод или цех, туда и уходят разработчики, а КБ берется за новую научную идею. Это и будет максимально быстрый путь внедрения.

Такова была схема. Но в жизни все оказалось существенно сложнее. Поначалу все шло гладко. В 1966-1968 годах Президиум Сибирского отделения АН СССР совместно с заинтересованными министерствами и ведомствами при поддержке Госплана СССР и Госкомитета СССР по науке и технике выдвинул проекты развертывания при Новосибирском научном центре нескольких отраслевых НИИ, конструкторско-технологических бюро с опытными производствами для постоянной практической отработки законченных исследований. Было намечено около восьми-десяти таких организаций. Правительство одобрило предложение Президиума Сибирского отделения Академии наук СССР и Новосибирского обкома создать вокруг Академгородка проектно-конструкторский пояс. Началось строительство. Созданные НИИ и КБ приступили к работе на первых порах на площадях и оборудовании Сибирского отделения, разработки велись совместными силами.

По замыслу, НИИ и КБ «пояса внедрения» должны иметь двойное подчинение. Смысл его в том, что при сохранении обычных внутриведомственных отношений научное руководство их деятельностью должно обеспечивать Сибирское отделение АН СССР. Создание НИИ и КБ было поставлено в тесную связь с основными принципами жизнедеятельности нашего научного центра, опиралось на производственную и хозяйственную базу Академгородка. Это обстоятельство открывало широкие возможности для повышения эффективности научно-технического сотрудничества, ускорения практической реализации законченных научных работ.

Сотрудники Специального конструкторско-технологического бюро катализаторов Министерства химической промышленности проанализировали средние затраты времени на получение нового катализатора по традиционной схеме. Выяснилось, что продукт приходит на завод через 10-12 лет. По новой цепочке взаимодействия, как показали подсчеты, только за счет сокращения излишних ступеней, совмещения операций, рационализации процедуры согласований затраты времени могут быть уменьшены вдвое. Аналогичные подсчеты, сделанные в Специальном конструкторском бюро геофизического приборостроения Министерства геологии СССР, выявили возможность сократить затраты времени на выпуск сигнальной партии нового прибора в 3-6 раз по сравнению с существующей практикой.

Во всяком начинании, тем более сопровождающемся нешаблонным изменением организационных и производственных связей, возникают проблемы, требующие особенного внимания и известной осмотрительности.

Возникли они и здесь, причем в количестве, явно превышающем обычные «шероховатости», требующие «притирки» партнеров. Появились опасения, довольно обоснованные, что отраслевые бюро и институты могут превратиться в обычные конструкторско-технологические коллективы с тематикой, отражающей текущие нужды отрасли. Этого нельзя было допустить.

О возникших проблемах я написал в газете «Правда» в 1972 году. Приведу выдержки из этой статьи.

«НИИ, КБ двойного руководства по самому своему смыслу должны быть головными в определенных областях техники, от них должны исходить предложения о создании проектно-конструкторских подразделений в стране для подготовки массового серийного производства. Следует всячески бороться с искушением идти по легкому пути превращения таких головных организаций в традиционные проектные институты. Здесь решает качество, а не количество. Со своей стороны Сибирское отделение обращает внимание на новизну совместно разрабатываемой тематики, помогает кадрами, создает предпочтительные условия сотрудникам отраслевых НИИ, КБ для участия в исследованиях и росте научной квалификации. Мы ожидаем, что руководители сотрудничающих с нами министерств и ведомств с пониманием отнесутся к этой стороне дела. По-видимому, было бы полезно регламентировать взаимоотношения, вытекающие из двойного руководства, временным положением, утвердив его в Госкомитете по науке и технике».

К сожалению, урегулировать отношения с министерствами оказалось гораздо сложнее, чем убедить их создавать новые НИИ и КБ. Попытки создать типовое положение наталкивались каждый раз на возражения, причем у каждого министерства они были свои. Нашими отношениями с отраслевыми НИИ и КБ занимался даже Комитет народного контроля СССР, это сдвинуло дело с мертвой точки. И все же понадобилось еще пять лет и постановление ЦК КПСС от 1977 года о деятельности СО АН СССР, чтобы начинались кардинальные изменения.

Время внесло свои коррективы в первоначальную идею. Но существо ее не изменилось. Я уверен, что трудности будут преодолены, и Новосибирский научный центр вместе с «поясом внедрения» в полной мере превратится в научно-технический ансамбль, который не только ведет фундаментальные исследования, но и разрабатывает на их основе новые технологические процессы, машины, приборы, доводит их до совершенства и передает в промышленность вместе с инженерами и техниками, участвовавшими в их создании.

В «поясе внедрения» вырастут новые техникумы, институты, производственно-технические училища, втузы. Здесь под руководством исследователей, крупных инженеров и организаторов производства молодые люди пройдут свой путь к диплому, работая над актуальными техническими и технологическими проектами. Присутствуя при рождении нового, они непременно станут его энтузиастами и ускорят «эстафету», которая стартует в лаборатории ученого и финиширует в заводском цехе.

«Пояс внедрения» новосибирского Академгородка, конечно, не единственный, и на сегодня не самый главный путь передачи результатов науки производству.

Институты Отделения в широких масштабах ведут научные работы на договорных началах с промышленностью. Кстати говоря, средства, поступающие в результате хоздоговорной деятельности, составляют существенную часть (около трети) бюджета Сибирского отделения.

С конца 60-х - начала 70-х годов стали развиваться новые формы связей между учеными и производственниками. Я имею в виду договоры о двухстороннем творческом сотрудничестве с предприятиями, а затем и с целыми министерствами. Например, очень продуктивным был в свое время приезд к нам специалистов нефтяной промышленности во главе с министром В.Д.Шашиным. Работники министерства рассказали о своих трудностях и нерешенных проблемах, ознакомились с разработками академических институтов. С этого начались новые научные исследования, нацеленные на увеличение добычи нефти.

В 1970 году в Новосибирском научном центре побывали представители другой важнейшей отрасли народного хозяйства - цветной металлургии. Итогом встречи стал план шестидесяти крупных работ, выполняемых совместно с Министерством цветной металлургии СССР. В организации сотрудничества активно помогали работники Центрального комитета партии, и это свидетельствует о важности и масштабах дела.

Примерно к концу девятой пятилетки в Сибирском отделении при энергичном участии Г.И.Марчука (тогда - заместителя председателя Отделения) сформировался принцип «выхода на отрасль». Он состоит в том, что внедрение научных разработок наиболее целесообразно вести на крупных, головных предприятиях, которые осваивают новшество, а затем при поддержке министерства распространяют его на всю отрасль. Следующий этап будет еще сложнее - ведь наиболее крупные идеи, революционизирующие производство, часто не вписываются в одну отрасль, а требуют перестройки целого ряда отраслей. Проблемы такого уровня можно решать только в государственном масштабе, с помощью Государственного комитета СССР по науке и технике.

Камера для упрочнения взрывом сердечников стрелочных крестовин на Новосибирском стрелочном заводе

В цехе Новосибирского авиационного завода им. В.П.Чкалова. Слева от М.А.Лаврентьева — директор завода Г.А.Ванаг, справа — академик Г.И.Марчук. 1975 г.

Существует множество «путепроводов», по которым научные идеи вливаются в промышленность. Формы сотрудничества науки с производством также требуют творческого научного подхода, изобретательности и выбора оптимального решения в каждом конкретном случае.

Поддержка местных органов власти. С самого начала исключительное внимание и реальную помощь в организации научного центра оказывали Новосибирский обком КПСС и горисполком. На первых порах, пока шло строительство, город гостеприимно приютил приехавших ученых. Нам выделили производственные площади и квартиры, помогали добывать оборудование и стройматериалы, устанавливать полезные связи.

С первых же лет ученые Сибирского отделения вводились в состав обкома и горкома КПСС (не говоря уже о Советском райкоме, где они составляют большинство), это сильно способствовало деловому взаимодействию.

Партийным органам Новосибирска мы во многом обязаны тем, что здесь удалось осуществить теснейшую связь науки и производства. Именно на крупнейших новосибирских предприятиях (завод им. В.П.Чкалова, «Сибсельмаш», «Сибэлектротерм» и другие) и в совхозах Новосибирской области (Искитимский, Медведский) разработки ученых получили путевки в жизнь, отсюда они пошли на другие предприятия. Без повседневной поддержки со стороны партийных организаций, начиная от областной и городской, кончая парткомами заводов, такие масштабы внедрения были бы невозможны.

Многие дела мы делали совместно. Вспоминаю случай, когда Сибирское отделение особенно нуждалось в подкреплении его новыми членами Академии. Тогда мы вместе с первым секретарем Новосибирского обкома КПСС Ф.С.Горячевым обратились в правительство с просьбой выделить нам пять вакансий для выборов в академики и семь вакансий для членов-корреспондентов. Наше предложение было поддержано, мы получили все, что просили.

Или другой пример. Большое значение для развития вычислительной техники в Академгородке, да и во всем Новосибирске, имело решение горкома партии о подготовке программистов для работы на ЭВМ. Инициатором этого решения был А.П.Филатов, тогда первый секретарь горкома.

А недавно, почти двадцать лет спустя, был проведен специальный пленум Новосибирского обкома партии с докладом первого секретаря А.П.Филатова по проблемам науки и научно-технического прогресса. Это позволяет надеяться, что совместная дружная работа приведет к более полному использованию возможностей науки.

В начальный период большую роль сыграл Е.К.Лигачев, который, не задумываясь, покинул пост заместителя председателя Новосибирского облисполкома и стал первым секретарем Советского райкома партии. В разгар строительства Академгородка работники райкома и райисполкома взяли на себя бремя больших забот. И тогда, и позже, когда строительные дела уступили место другим, связанным с организацией работы научных коллективов, с многоплановым развитием Академгородка, руководство Сибирского отделения всегда находило понимание и поддержку в своем райкоме, который, если использовать слова В.И.Ленина, поистине олицетворяет «союз науки, пролетариата и техники». (В самом деле, партийная организация Советского района включает коллективы ученых, строителей, нескольких промышленных предприятий.)

Нам работалось легко и потому, что во главе райкома уже на протяжении многих лет стоят партийные работники, которые сами являются учеными, вышли из институтов Сибирского отделения. Кстати говоря, именно на партийной работе в Академгородке многие из них выросли в крупных организаторов науки: доктор экономических наук В.П.Можин возглавляет сейчас Центральный экономический НИИ Госплана РСФСР, доктор философских наук Р.Г.Яновский - заместитель заведующего отделом науки ЦК КПСС, кандидат экономических наук М.П.Чемоданов - директор Института повышения квалификации Минвуза, доктор исторических наук P.C.Васильевский - заместитель директора Института истории, филологии и философии СО АН СССР.

Хочу отметить и роль созданного в первые годы парткома Сибирского отделения, бессменным секретарем которого был мой заместитель по Институту гидродинамики доктор технических наук, лауреат Ленинской премии Г.С.Мигиренко. Партком много сделал для сближения коллективов ученых и строителей, для их взаимопонимания, которое помогло ускорению и улучшению строительства. Позже партком был расформирован, так как большинство его функций взял на себя районный комитет партии.

С энтузиазмом работали и другие общественные организации. Профсоюз взял на себя нелегкие заботы об условиях труда и быта жителей городка, о пионерских лагерях, о культуре и спорте.

На счету комсомольцев Академгородка по меньшей мере два крупных дела - ежегодное проведение всесибирских школьных олимпиад вместе с Летней физматшколой и организация советов молодых ученых. Последняя форма объединения научной молодежи, родившаяся в Академгородке, позже нашла всесоюзное признание.

Академгородок называют иногда моделью научного центра вообще. Это верно, если понимать термин «модель» так, как понимают его физики или вычислители, которые отрабатывают на модели различные решения с целью найти наилучшее. Академгородок - первый, а стало быть, в значительной мере экспериментальный город науки. Во времена его создания мы пытались найти где-нибудь юридический статус города, положение о городе, но таких документов не оказалось. Поэтому Сибирское отделение вместе с районными и областными советскими и партийными органами должно было решать самостоятельно все вопросы, касающиеся не только строительства и оборудования научных институтов, но и строительства жилья, университета, школ и детских садов, поликлиник, магазинов, бытовых предприятий, искать для них кадры, рассматривать вопросы транспорта, снабжения городка продуктами, теплом, водой, электричеством - всего и не перечтешь.

Здесь особенно велика была роль моих заместителей Б.В.Белянина и Л.Г.Лаврова, инженера-архитектора А.С.Ладинского, которые с оптимизмом и энергией преодолевали природные и ведомственные преграды.

Все эти заботы и немалые дополнительные затраты, которых не знают научные учреждения, расположенные в крупных городах, - плата за возможность территориальной концентрации исследовательских институтов. Но если сравнить эти затраты с выгодами, которые получили ученые, наука, вся страна от этой концентрации, то они окажутся несопоставимыми, даже если оценивать их только в рублях. Академгородок окупил себя экономией, полученной от внедрения созданных в нем научных разработок, по приблизительным подсчетам, уже через пять-семь лет. Но главный эффект Академгородка не выражается в рублях - это его вклад в научные достижения мирового уровня, ускорение научно-технического прогресса и главное - в подготовку кадров, способных работать на переднем крае науки и техники, находить и решать проблемы, которые ставит жизнь.

		Глава 10. Становление // Российская академия наук. Сибирское отделение: Век Лаврентьева / Сост. Н.А.Притвиц, В.Д.Ермиков, З.М.Ибрагимова. - Новосибирск: Издательство СО РАН, филиал «Гео», 2000. - С.153-183.



		ОГЛАВЛЕНИЕ • ФАЙЛ PDF